Если думать о ком-то другом, если пожертвовать своими мечтами ради него, то получишь одно лишь отчаяние.
Переживаешь, врешь сама себе... Если что-то мешает, просто перестань думать об этом!
Если думать о ком-то другом, если пожертвовать своими мечтами ради него, то получишь одно лишь отчаяние.
Переживаешь, врешь сама себе... Если что-то мешает, просто перестань думать об этом!
— Мы родились, чтобы сделать других счастливыми, да?!
— Хорошо сказано. Да... За свою жизнь ты встретишь многих людей... Многому научишься, побываешь в разных местах, будешь любить, плакать, злиться, смеяться, а потом выйдешь замуж и родишь ребёнка... И то счастье, которое твой ребёнок получит от тебя, он передаст кому-то другому.
— У тебя уже были подозрения, что у вас крыса, ты слишком хороший коп, чтобы прохлопать это.
— Комплимент — высшая степень отчаяния.
Он поглядел на неё, и ему стало страшно: глубочайшее отчаяние рассекало её от макушки до пят. Книга, из которой выдраны все страницы.
Месье генеральный резидент, последние двадцать лет я посвятила тому, чтобы выкупить этот участок у государства. И в один прекрасный день я отправила вам деньги в конверте. Я сделала это с глубочайшим уважением, те деньги — все, что у меня было. В то утро я отдала вам все, я принесла вам себя в жертву, в надежде на то, что эта жертва сделает счастливой жизнь моих детей. Что получила я от вас взамен за эти годы верной службы? Ничего, кроме ветра, воды и грязи. Откуда появляются эти китайские плантаторы, которые забирают у нас самые лучшие земли? Местные жители уже давно поняли, какими грязными методами вы умеете действовать. Я объясняла им, что вы, пользуясь отсутствием у них бумаг, продали их земли китайцам. Когда у них умирает ребенок, я говорю им — собаки из кадастрового агенства будут только рады. «Почему они будут рады?», — спрашивают они. И я отвечаю им правду — чем больше детей умрет, тем легче будет вам здесь установить свое господство. Если вы прочтете это письмо, месье генеральный резидент, то значит прочитаете и остальные, и поймете, как изменилось мое отношение к вам за эти годы. Возможно, когда отсюда уедет мой сын, а за ним моя дочь, я совсем потеряю силы и мне уже будет ничего не важно. Но перед смертью я бы хотела увидеть, как дикие псы будут разрывать на части ваше тело.
Иногда присутствие другого человека, даже безмолвное, помогает справиться с отчаянием.
Я не призываю вас смягчить свою боль, я призываю вас смягчить свое отчаяние. Я не ожидаю, что вы сдержите свои слезы, но ожидаю, что вы сдержите приступы печали. Тоска никогда не проходит, а вот отчаяние можно и нужно преодолеть, так как оно не делает чести усопшему.
— Когда я умру, не отчаивайтесь. Окажите мне почести. Расскажите о моих мечтах, расскажите о глупостях, которые я совершал.
Больше часа, не пошевельнувшись, просидел он так, пристально глядя на опустевшую келью, мрачнее и задумчевее матери, сидящей между опустевшей колыбелью и гробиком своего дитяти.