И не смей грустить. Когда хороший человек наконец-то принимает свою судьбу, это не повод для мировой скорби.
Настоящая правда всегда лежит по ту сторону слов, в непостижимой области, где-то посередине между сказанным и утаенным.
И не смей грустить. Когда хороший человек наконец-то принимает свою судьбу, это не повод для мировой скорби.
Настоящая правда всегда лежит по ту сторону слов, в непостижимой области, где-то посередине между сказанным и утаенным.
– Женщинам в этом отношении гораздо проще. Они везде дома: и там, и здесь…
– Вернее будет сказать, что они везде чужие, – возразил Джуффин, на ходу оборачиваясь к нам. – И именно поэтому большинство женщин из кожи вон лезет, чтобы окружить себя многочисленными фальшивыми доказательствами того, что они твердо стоят на ногах, – вместо того чтобы с легким сердцем болтаться между небом и землей, как им и положено…
Для человека, регулярно размышляющего о смысле бытия, ты очень неплохо знаешь жизнь.
Судьба изъясняется, как старый нью-йоркский китаец, потерявший протез: язык, вроде бы, нормальный, а поди хоть пару слов разбери. Немыслимый труд.
Хорошо, что ты не остался вампиром, Макс! А то уж не знаю, как бы я тебя прокормил? Говорил бы по утрам Кимпе: «Пожалуйста, голубчик, камру и бутерброды для меня и кувшин крови для сэра Макса!» Пришлось бы понемногу извести всех соседей. Использовать служебное положение, заметать следы… Не гнать же такого толкового парня из-за сущих пустяков! Это я тебя хвалю, ты заметил?
Просто чем больше людей знает о тебе правду, тем труднее жить. Судьба быстро изнашивается, особенно если все эти люди крутятся где-то рядом и время от времени тебя видят.
Чудеса происходят не с избранными, а с кем попало. Чудо нельзя выпросить у судьбы, но и отвертеться от него невозможно.
Такова уж человеческая натура: мало кто готов смириться с мыслью, что все его подвиги останутся без аплодисментов в финале!