Не убей, сказал. И добавил: сам.
Иногда само алиби и есть преступление.
Не убей, сказал. И добавил: сам.
— Может я и не видел войны, но я знаю взгляд человека, который любит убивать. Тебе это легко.
— Просто я это умею. Слово «легко» тут неуместно.
Я знаю, каково это... когда тебя учат только одному – убивать, и какую преданность это может рождать.
— Ты убила меня, убила меня!
— О Боже, что я наделала!
— Я же сказал, ты убила меня.
Меняется категорический императив. Прежде восклицательный знак напоминал дубинку, теперь — ракету.
— Убить всех людей, я должен убить всех людей...
— Эй!
— О, Фрай! Мне снился чудесный сон, и ты в нем был.
…ажиотажа, вспыхнувшего вокруг имущества печально известной «черной вдовы» Белль Ганнесс после разоблачения ее злодейств. Тысячи жителей Среднего Запада в фургонах, в автомобилях и на специальном экскурсионном поезде хлынули на ферму, где нашли свой печальный конец более десятка жертв. Все желающие могли полюбоваться раскопанными могилами и разложившимися останками, выставленными на обозрение в сарае. Осмотрев эти «достопримечательности», посетители имели возможность устроить на ферме семейный пикничок. А желающим приобрести сувенир на память предлагались открытки с изображением расчлененной жертвы Ганнесс. Местный шериф радостно заметил по этому поводу: «Я еще никогда не видел, чтобы люди так весело проводили время!»