Может, я слишком боюсь боли, своей и чужой? Или слишком люблю её — свою и чужую? Я размышляю, рефлексирую, пытаясь понять — себя, конечно, себя. Маленькие инъекции боли — как укол эндорфина прямо в сердце.
... а я боялся возвращаться, я приходил в ужас от мысли, что проснусь утром и весь день буду вынужден бездельничать, а ночью из потайных уголков снова выползут демоны, и я буду биться головой об крышку рояля, который постоянно напоминает мне о моем бессилии.
Она думала о том, каким хрупким оказывается счастье. Кто-то посылает тебе великую любовь, а потом вдруг отбирает ее, нелепо и безжалостно. И люди живут дальше, без любви, и сохраняют «крепкие» семьи, ячейки общества.
Каждую ночь ты знаешь, что через пять, четыре, три часа сможешь встать и начать жить заново.
Что ни говори, а человек — существо социальное. К тому же становится легче, если кто-то переживает то же, что и ты. Странно, но когда нам хорошо, когда испытываем чувство влюблённости, нам кажется, это происходит только с нами, и никто ещё не переживал ничего подобного. Когда же и случается что-то плохое, мы бесконечно рады каждому, кто находится в таком же или даже худшем положении. Когда сознаём, что не одиноки в этом мире, сразу становится легче.
Тоска одиночества наверняка усиливает все недуги. Интересно, а есть такой диагноз: неприкаянность и отсутствие любви?
Это так прекрасно, когда мужчина неравнодушен, имеет свое мнение и способен его аргументировать.
Я внезапно почувствовала, что очень хочу быть больной. Сперва быть смертельно больной, а потом где-нибудь зарыться. Так, чтобы никто и никогда меня не нашел. Взять своего любимого плюшевого лося, прижаться к нему и зарыться на самом пустом дачном участке за городом.
Детали вообще вершат судьбу. Из них складывается вся наша жизнь. Даже в любви все может разрушить в одночасье незначительная деталь.
Я не знаю, существует ли предел страданий, приходящихся на долю одного человека. Говорят, нам отпущено столько, сколько мы в состоянии вынести...
Cлайд с цитатой