Одних мягких игрушек недостаточно, чтоб убедить твоих детей, что у них все еще есть отец.
Идея, она как бактерия. Её сила так же велика. Любая, даже самая маленькая её крупица, способна либо навсегда стать частью тебя, либо уничтожить.
Одних мягких игрушек недостаточно, чтоб убедить твоих детей, что у них все еще есть отец.
Идея, она как бактерия. Её сила так же велика. Любая, даже самая маленькая её крупица, способна либо навсегда стать частью тебя, либо уничтожить.
— Я успел понять, что отцы приносят боль. Неважно, присутствуют они или нет. Есть такой тип опустошения, который может оставить после себя только отец. Ты была такой чудесной малюткой. Возможно, я был обречён изранить тебя.
— Ты думаешь, что я изранена? Может ты прав. Может быть этой малютке, по которой ты так сильно скучал, будет лучше без тебя и не любить тебя вообще.
Для меня папа — Супермен или Железный человек. Или просто — герой. Да, мы растем, а папы стареют, но, несмотря на это, вы — наши герои.
Настоящий отец борется за своего сына. Он дерётся за него. Или бежит вместе с ним. Но не сидит, пожимая плечами. Не смотрит с идиотской ухмылкой, как у него забирают сына.
— Томми, верни его.
— Зачем?
— Он — твой отец.
— Он — идиот.
— Конечно, но он твой отец.
— Не мог пописать перед сном?
— Простите...
— Перебрал халявного шампанского, да, Юсуф?
Для того, чтобы стать мужчиной, нужно налаживать отношения с отцом — каким бы он ни был — живым или мертвым, злым или добрым.
Объяснить, что представлял собой мой отец, было нелегко, и я никогда о нем не говорила. Он был моим личным достоянием. Принадлежал мне одной. Я оберегала воспоминания о нем от всех людей.
…я понял, чему меня научил отец: какой одинокой люди делают свою жизнь. Кроме того, я понял, чему у него научиться я не мог: что семья — если дать ей такую возможность — приносит много радости, которая потом оборачивается надеждой. Только вот мы оба так и не поняли, что сердцем были едины.