— Ну и ну. Ну и ну...
— Да.
— Что делается...
— Да.
— На дворе — конец двадцатого века.
— Да.
— А у нас в доме одна пара валенок на двоих. Ну как при царе Горохе...
— Ну и ну. Ну и ну...
— Да.
— Что делается...
— Да.
— На дворе — конец двадцатого века.
— Да.
— А у нас в доме одна пара валенок на двоих. Ну как при царе Горохе...
— Говорил я этому охотнику: купи себе валенки! А он что: пошел и кеды купил — они, говорят, красивее.
— Это он не подумавши сделал. У нас зимой в кедах даже студенты не ходят.
— Говорил я этому охотнику: купи себе валенки! А он что: пошел и кеды купил — они, говорят, красивее.
— Это он не подумавши сделал. У нас зимой в кедах даже студенты не ходят.
— А мне жалко елки рубить! Если все к Новому году будут елки рубить, у нас вместо леса одни пеньки останутся. Это вон для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки.
— Почему это?
— «Почему это»... бестолковый! На них сидеть можно! А что будут птицы делать, зайцы? Ты о них-то подумал?
А я всё чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил…
О морях и не мечтаю —
Телевизер мне природу заменил.
— Ну то, что ездовые собаки бывают, это я слышал. А вот чтобы ездовые коты — это перебор.
— А ездовые почтальоны вам не встречались?
— Ничего, ничего. У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел.
— Можно телеграмму послать, или письмо, — на то и почта. Что сказать нельзя, то в письме пишут. Вам какой бланк? Простой, или поздравительный?
— Простой, простой! A чего его баловать-то?
— Не хочет он меня баловать. А мне от тебя ничего и не надо!
— У меня простых нет, у меня только поздравительные.
— Ну вот, опять расходы непредвиденные... Ну, давайте ваш этот, поздравительный.