отец дяди Фёдора

Если любовь ушла, ты хоть на гитаре играй, хоть на балалайке, хоть на трубе — ничего уже не получится.

— Так! Выбирай: или я, или кот!

— Ну, я тебя выбираю! Я с тобой давно знаком, а этого кота я впервые вижу!

— Ну то, что ездовые собаки бывают, это я слышал. А вот чтобы ездовые коты — это перебор.

— А ездовые почтальоны вам не встречались?

— Ничего, ничего. У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел.

— Странная у вас какая-то настроечная таблица — кругами!

— Это не таблица. Это у них всё паутиной заросло. Потому что они не разговаривают. У них на каждой кастрюле такая таблица. И на печке даже.

— Странная у вас какая-то настроечная таблица — кругами!

— Это не таблица. Это у них всё паутиной заросло. Потому что они не разговаривают. У них на каждой кастрюле такая таблица. И на печке даже.

— Пап, скажи мне, пожалуйста, когда последний раз видел в нашем доме букет с розами?

— Да никогда, — говорит папа.

— А почему? — спрашивает дядя Фёдор.

— Потому что с тех пор, как я женился, у меня все взгляды переменились. Я считаю, что самый ценный подарок для женщины — это мешок картошки. Знаешь, сколько мешков я для твоей мамы перетаскал?

Ему в деревне лучше. У него же нет... вечерних платьев.

— Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок. И всякие там жмурки-пряталки. Вот тогда дети и не станут пропадать.

— Тогда родители пропадать начнут.

— Я, конечно, люблю природу. Но не до такой степени, чтобы в концертных платьях в электричках разъезжать.

— Это верно. В Простоквашино сейчас мороз! Там надо концертную телогрейку надевать и концертные валенки.