Питер Пэн (Peter Pan) (1953)

Другие цитаты по теме

Дети, по существу, являются пленниками своих родителей, и те по своему желанию могут превратить их во что захотят.

В разные времена и с разными людьми, но это случается со всеми. Худшая часть взросления — это разбитое сердце, но это часть жизни...

— Он слишком наивен.

— Они не воевали, они другие. Им не нужно бороться за выживание, вот и наивны. Им некогда взрослеть.

Между юностью и взрослостью лежат годы смятения: тех, кто их переживает, бросает из стороны в сторону, вертит, как флюгер.

— Вы хотите остаться здесь и вырасти дикарями?

— Конечно.

— Но вы не можете. Вам нужна мать... Нам всем нужна.

— Венди, а разве не ты наша мама?

— Конечно, нет, Майкл! Неужели ты забыл нашу маму?

— У неё были мягкие ушки и шубка?

— Нет, Майкл, это была Нана.

— По-моему, у меня была мама. Какая она была?

— Я не помню.

— У меня была белая крыса.

— Это не мама!

— Интересно, что обсуждали эти двое [Нора и Рен]?

— А, да кто их знает? Эй, ты сегодня бодрячком!

— Ага! Больше никаких неловких разговоров, типа «ты меня плохо знаешь» — сегодня будет говорить моя милашка [Crescent Rose].

— Да, но ты не забывай, что инициацию проходишь не ты одна. Если хочешь вырасти, надо заводить новых друзей и учиться работать вместе.

— Агрх! Говоришь почти как папа! Во-первых, как общение с людьми связано со сражениями? А во-вторых, мне не особо нужно, чтобы другие помогали мне расти — я и так пью молоко!

— Ладно! А когда будут формироваться команды?

— Ну, надеюсь, что буду в одной группе с тобой, или типа того...

— Или, может, попробуешь к кому-то ещё в команду затесаться?

— Янг, сестрёнка — ты, часом, не намекаешь на своё нежелание быть в одной группе со мной?!

— Что?! Нет! Конечно же, хочу! Просто я подумала — ну, не знаю — что это помогло бы тебе выбраться из своего кокона?

— Ты чего?! Нет вокруг меня никакого кокона! Ты несёшь какой-то бред!

Значит, мы окончим школу, пойдем в колледж и станем врачами, юристами и все такое… Думаешь, мы сможем с этим жить?..

Если на секунду представить, что время — это стремительно несущаяся река, а мы как форель плывем по течению в поисках лучшей жизни, то данная деревушка была скорее камнем, что неподвижно лежал у берега, на границе временного потока и вечности. А ведь под каждым, даже самым непритязательным на первый взгляд камнем, тоже во всю кипит жизнь! Спросите об этом у любого маленького ребенка, и он с горящими от восторга глазами, схватив вашу ладонь своей маленькой ручонкой, потащит вас за собой к ближайшему из них. Затем, сопя поднимет его, показывая пальцем на тысячи букашек, суетливо ползающих под ним. Возможно, даже начнет что-то вам объяснять, пока вы хмурясь будете требовать, чтобы он положил его на прежнее место...

А некоторые, хотя и живут, превратились в других людей. И если бы эти другие люди встретили бы каким-нибудь колдовским образом тех, исчезнувших в бумазейных рубашонках, в полотняных туфлях на резиновом ходу, они не знали бы, о чем с ними говорить. Боюсь, не догадались бы даже, что встретили самих себя. Ну и бог с ними, с недогадливыми! Им некогда, они летят, плывут, несутся в потоке, загребают руками, все дальше и дальше, все скорей и скорей, день за днем, год за годом, меняются берега, отступают горы, редеют и облетают леса, темнеет небо, надвигается холод, надо спешить, спешить – и нет сил оглянуться назад, на то, что остановилось и замерло, как облако на краю небосклона.