Конечно, важно то, что ты говоришь. Безусловно важно. Особенно если это правильные слова. Но важнее: зачем ты говоришь, когда и кому. Истинное намерение, тайное желание – то, что за оболочкой слова. Опять же – пока человек не готов услышать, пока в нем самом не созреет вопрос, жажда ответа, жажда действия, изменений, шага – толку все равно не будет. Когда же это произойдет – самое простое слово может запустить машину.
Ревность — это как жидкость для разжигания костров, которую покупает неопытные туристы. Когда человек начинает подливать ревность в огонь любви, значит огонь сам по себе уже едва горит. Или пламя не греет и хочется его усилить. В общем, что-то не в порядке.
Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только все испортить.
Когда глаза устремлены в небо, в них отражается небо. Когда смотрят на болото – отражается болото. Наша воля и выбор в том, куда глаза обратить. Приведи трех друзей в музей – один увидит картину, другой – хорошенькую девушку, а третий – что у охранника носки разного цвета.
Буслаев наклонился вперед, как человек, который идет против ветра.
— Ты мне нужна, — сказал он, ворочая слова, как камни.
Дафна, хотевшая сдуть очередного комара, забыла это сделать и позволила комару сосать ее кровь дальше.
— Это мужской вариант: «Я тебя люблю»? — уточнила она, стараясь, чтобы счастье в голосе не было таким явным.
— Почему мужской? — растерялся Меф. — То есть да, мужской. В общем, я тебя люблю.
Даф вздохнула.
— В общем, я тебя тоже люблю, — сказала она, подумав про себя, что это было самое бестолковое объяснение в мире.
— Не удивляйся! Мое тело все время хочет есть и пить. Еще оно хочет с кем-нибудь подраться. Тоже почти постоянно. Но это не самое страшное, — пожаловался он.
— А что самое страшное? — спросила Даф.
Страж-хранитель пнул тяжелым ботинком леса.
— Это кошмарно... Оно разговаривает с женщинами! — произнес он с ужасом.
Самая мерзкая вещь, которая есть в каждом без исключения человеке, — это саможаление. Оно сидит глубоко и часто маскируется, но пока его не выдавишь — все мы как грязная кухонная мочалка, кое-как очищенная снаружи, но лишь до тех пор, пока её не надавишь.
К тому же пафосные машины не наш транспорт. Наш приехал бы на велосипеде и нечаянно разнес бы маголодией самосвал, переводя через улицу старушку.
В том-то и проблема, что на мрак нельзя взглянуть «одним глазком», как и с крыши многоэтажки нельзя упасть слегка.
– Ты мне кое-что должен, – сказала она, протягивая руку. ...
– А волшебное слово?
– Быстро!
Такого волшебного слова Макар не знал.
– А другое!
– И по-хорошему!
Cлайд с цитатой