Мусинька никогда ни о чем серьезно не говорила, никогда не беспокоила его своей душой, и он должен бы быть очень благодарным ей за эту привилегию, ведь знать чужую душу слишком тяжкое бремя для собственной души.
Жизнь не раскладывается на схемы. Каждый начинает жить сначала и каждому новому мир кажется новым.
— Не грустите, товарищ, — молвил поэт, когда незнакомец удивленно на них глянул. — Это с каждым может случиться.
— Правда, что с каждым, — ответил тот, скривившись.
— Ещё напишете что-то... — сказал Степан.
— Должность ещё себе найдете... — сказал поэт.
— Да у меня... своё дело... — через силу вымолвил тот. — на Васильковской... ох!
И снова хмуро склонил голову на руки.
— Так чего же вы грустите?! — воскликнул Степан.
— Будешь грустить, когда так за живот взяло! Проклятый паштет... Свежий называется!
На улице поэт сказал Степану:
— Ошибка всегда возможна, и странно только то, что желудочная боль так напоминает душевную.
У тебя душа — грифельная доска: достаточно пальцем провести, чтобы стереть написанное.
... В тот день, когда вы не увеличиваете ваших познаний, вы утрачиваете их; душа, как и ум, не может оставаться на одном уровне: надо обогащаться нравственными достоинствами, приобретать познания, или же характер портится, и ум притупляется.
Кроме благодарности к людям, надо научиться испытывать благодарность за события и подарки, которые нам дарит жизнь. Эту способность надо развивать, и тогда она станет частью вашего характера.
Те, кто видит различие между душой и телом, не имеют ни тела, ни души.
(Те, кто отделяют душу от тела, не обладают ни тем, ни другим).
Как не следует пытаться лечить глаза отдельно от головы и голову — отдельно от тела, так не следует лечить и тело, не леча душу...
Грядущие битвы — в большинстве своём — разразятся на небесах, и наши ангелы — хранители будут с мечом в руках защищать наши души.
Cлайд с цитатой