Ян-Филипп Зендкер. Искусство слышать стук сердца

Страх знаком всем. Каждому живому существу. Он похож на рой мух, кружащих над навозной кучей. Животные спасаются бегством, птицы торопятся улететь, а рыбы — уплыть. Все они стремятся в безопасные места. Кто-то добирается до них. Кто-то падает замертво от переутомления. Мы, люди, ведём себя ничуть не мудрее. Умом понимаем: нет никаких уголков, где можно спрятаться от собственных кошмаров. И всё равно отчаянно бросаемся на их поиски. Стремимся к богатству и власти. Тешим себя иллюзиями, будто мы сильнее любой опасности. Пытаемся управлять другими. Детьми, жёнами, соседями, друзьями. Амбиции и страх роднит незнание личных пределов. Власть и богатство напоминают опиум... Они не способны победить страх. Есть лишь одна сила, которая его превосходит. Любовь.

0.00

Другие цитаты по теме

У Ба глотнул остывшего чая.

— Я часто задавался вопросом: что было источником ее лучезарной красоты? Ведь не величина носа, не оттенок кожи и не форма губ и глаз делают человека красивым или уродливым. Тогда что? Может, вы, как женщина, ответите мне?

Я покачала головой.

— Тогда я сам скажу. Я нашел ответ: любовь. Это она преображает нас. Видели ли вы хоть одного человека, который любит и любим по-настоящему и при этом уродлив? Не ломайте голову над ответом. Таких людей попросту нет.

Вспомнил слова старика о страхе: «Есть лишь одна сила, которая его превосходит. Любовь». Слова успокаивали. Вот только как обрести любовь? Если искать ее намеренно, ни за что не найдешь. Так сказал У Май.

Болезни, старость, смерть — этого всего не избежать ни бедняку, ни богачу. Так говорил ей У Май. Еще он утверждал, что эти законы одинаковы для всех уголков мира и всех времен. Нет силы, способной избавить человека от боли или грусти, сопровождающих его судьбу. Это может сделать только сам человек. Но какой бы тяжелой ни была жизнь, сама по себе она – редкий дар. Редкий дар, полный тайн и загадок, где счастье и страдания переплетаются самым причудливым образом. Любые попытки выдернуть нити страданий из канвы своей жизни обречены на провал.

Даже имея зоркие глаза, мы видим лишь то, что уже знаем. Других людей воспринимаем не такими, какие они есть, а такими, какими нам хочется их видеть. Заслоняем настоящего человека нарисованной картинкой. И любовью называем лишь те проявления, которые соответствуют нашим о ней представлениям. Мы стремимся установить правила и требуем, чтобы нас любили в соответствии с ними. Словом, признаем любовь только в том наряде, который сшили ей сами. Все прочие отвергаем. Они вызывают у нас сомнения и подозрения. Мы превратно понимаем чью-то искренность, в самых простых словах ищем скрытый смысл. Неудивительно, что мы начинаем упрекать другого человека. Утверждаем, что он вовсе нас не любит. А он любит, только по-своему, но мы этого не замечаем и не пытаемся узреть.

— Глаза дают поверхностное зрение. Истинная суть вещей скрыта от них.

Старый монах надолго умолк. Тин Вин терпеливо ждал, когда У Май заговорит снова.

— Наши органы чувств обожают сбивать нас с толку и заводить в тупик, и самые большие обманщики — это глаза. Они искушают нас, заставляют полагаться исключительно на них. И мы уверены, что видим окружающий мир, хотя на самом деле это лишь внешняя сторона. Поверхностная картинка. Мы не должны обманываться. Нужно проникнуть в истинную природу вещей, в их сердцевину.

Жизнь — это надежда, любовь, долг и страх. Пока остается хоть что-то, смерть не придёт.

Страх — это энергия, которая сжимает, закрывает, втягивает, убегает, прячет, накапливает, наносит ущерб.

Любовь — это энергия, которая расширяет, раскрывает, посылает вовне, отпускает, дает откровение, делится, исцеляет.

Страх укутывает ваши тела в одежды, любовь позволяет вам оставаться нагими.

Страх замыкается и заканчивается на том, что у вас есть, любовь — позволяет отдать все, что у вас есть.

Страх гребет под себя, любовь — касается с нежностью.

Страх сковывает, любовь — отпускает.

Страх рождает боль, любовь — облегчение.

Страх атакует, любовь — преображает.

Я люблю тебя, но я отказывался признать свою любовь из страха потерять ее. Я защищал себя. Я никогда не снимал доспехов полностью, боясь, что меня ранят.

... он никогда не знал твердо, нравится ли ему Х или нет. Он нуждался в любви Х, но сам не был способен любить. Он никогда не говорил с Х искренне, никогда не сообщал ему больше пятидесяти процентов правды. С другой стороны, он не мог позволить Х иметь те же слабости: Уолтеру обязательно начинало казаться, что рано или поздно его придадут. Он боялся Х, боялся панически.