Убийства возбуждают и вносят в человеческие сердца нездоровый ажиотаж, наподобие религии.
Лестат убивал двух, иногда трёх каждую ночь. Свежую молодую девушку. Это было его любимым на первое. На второе он предпочитал красивого подростка. Но сноб в нем любил охотиться в обществе и аристократическая кровь возбуждала его больше всего.
Самая лучшая способность думать — думать не мозгом, а телом. Оно думает уверенно, безошибочно, оно не погружено в бесплотность мыслей, как мозг.
Мир в большинстве своем хаотичен и событиен, но каждый случай потенциально пророчит тебе что-то.
Запомнить секс невозможно. Можно запомнить сам факт того, что состоялось. Можно вызвать в памяти события до и после, в деталях, в подробностях, но сам секс, как секс, его физику и химию, его ощутительность, запомнить нельзя. Он естественно стирается памятью и природой. Остается лишь анатомия и простое чувство симпатии или антипатии. А тот взрыв эмоций, то потрясающее падение или взлет, то мгновенное сотрясание всего твоего человеческого естества в наивысший момент блаженства остается потом за кадром — для него нет места в мозге, только лишь отметка, что, мол, это случилось и это хорошо. Или превосходно. Проходит время — остается лишь слабое напоминание, а потом хочется повторить это снова.
— Собираешься убить меня?
— Ага, куда стрелять? В глаз, чтобы быстро, или в грудь, чтоб увидеть твоё сердце?
Есть, наверно, определенная связь между телом и разумом — если одно грубо, то и другое не может быть утонченным.
— Шон, как приятно, когда ты приходишь.
— Надеюсь, на каталке меня не привезут.
— Да, но я был бы рад распилить тебе грудь и извлечь твоё доброе сердце.
— Я тронут. ... А как, по-твоему, я умру?
— Убийство, но голову так и не найдут.
— Жаль.
Cлайд с цитатой