Я ощущала себя очень тихой и очень пустой — как мертвая точка торнадо, безропотно перемещающаяся с места на место посреди окружающего ее неистовства стихий.
Если желать одновременно двух взаимоисключающих вещей означает неврастению, что ж, ладно, тогда у меня неврастения. Потому что до конца своих дней я намерена метаться от одной такой вещи к другой.
Я люблю наблюдать за людьми, оказавшимися в критической ситуации. Если я становлюсь свидетельницей дорожной аварии или уличной драки или же мне в лаборатории показывают мертвого младенца под стеклянным колпаком, я гляжу во все глаза и стараюсь навсегда запомнить это зрелище. Таким образом мне удалось узнать множество людей, которых я ни за что не узнала бы иначе, — и даже если они удивляют меня или причиняют мне боль, я никогда не отвожу глаз и делаю вид, будто мне и без того известно, что на самом деле мир именно настолько ужасен.
Есть нечто глубоко печалящее в том, что наблюдаешь, как двое людей все более и более влюбляются друг в дружку, особенно, если ты единственный свидетель этой сцены.
... я могла поклясться, что он считает меня полностью и окончательно рехнувшейся, потому как я сообщила ему, что верю в ад, а также и в то, что некоторые люди, и я в том числе, обречены пребывать в аду еще при жизни и это ниспослано им в наказание за то, что они не верят в загробную жизнь, а если не веришь в загробную жизнь, то она и не ждет тебя после смерти. Каждому, так сказать, по вере его.
Должно быть, есть на свете напасти, от которых не в силах исцелить и горячая ванна, но я таких почти не знаю. Как только меня начинает томить печаль, как только я чувствую себя умирающей, как только разнервничаюсь до такой степени, что не могу заснуть, как только в кого-нибудь влюблюсь или разлучусь с возлюбленным на неделю, как только дохожу до определённой точки отчаяния, я говорю себе: «А приму-ка я сейчас горячую ванну».
Тишина угнетала меня. Тишина и безмолвие. И это не было безмолвие окружающего. Это было мое собственное безмолвие.
Иногда я чувствую себя как страдающий недержанием карлик, который подходит к высокому писсуару.
— Как это лучше объяснить... Иногда на меня обрушивается такая тоска, такая беспомощность — будто разваливается вся конструкция мира: правила, устои, ориентиры — раз! — и перестают существовать. Рвутся узы земного притяжения, и мою одинокую фигуру уносит во мрак космического пространства. А я даже не знаю, куда лечу.
— Как потерявшийся спутник?
— Да, пожалуй.
Если бы меня спросили, как я себя чувствую, я бы сказала: как коробка, которую вывернули наизнанку. И коробка сама удивилась, какая она пустая внутри.
Откуда-нибудь издалека я увижу человека, который покажется мне безупречным, но, как только он подойдет поближе, я начну открывать в нем один недостаток за другим, и в конце концов решу, что он вообще никуда не годится.
Cлайд с цитатой