Oни говорят нам, что самоубиство есть величайшая трусость;... что самоубийство — грех; тогда как совершенно очевидно, что ничем так не дорожит человек — как его жизнью.
Opеrаri данного человека с необходимостью определяется извне мотивами, изнутри же — его характером, поэтому все, что он делает, совершается необходимо.
В этом и заключается сила истины: её победа трудна и мучительна, но зато, раз одержанная, она уже не может быть отторгнута.
Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергаются опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.
Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
Когда я слушаю музыку, мне часто представляется, что жизнь всех людей и моя собственная суть сновидения некоего вечного духа и что смерть есть пробуждение.
Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.
(Кто придает большое значение мнению людей, делает им слишком много чести.)
Признание строгой необходимости человеческих поступков — это пограничная линия, отделяюшая философские умы от других.
Путь к смерти открыт для нас всегда, в каждый момент, на любом шаге. И постепенно мы приближаемся к ней, сами того не желая. Или, напротив, сдаемся и выбираем смерть сознательно.
Cлайд с цитатой