Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
Масса и чернь потомства всегда останется такой же извращенной и тупой, как всегда была и всегда есть масса и чернь современности.
Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
Масса и чернь потомства всегда останется такой же извращенной и тупой, как всегда была и всегда есть масса и чернь современности.
При предположении свободной воли всякое человеческое действие было бы необъяснимым чудом — действием без причины.
Каждому из нас доступно следующее утешение: смерть так же естественна, как и жизнь, а там, что будет, — это мы увидим.
Вопрос о свободе воли действительно является пробным камнем, с помощью которого можно различать глубоко мыслящие умы от поверхностных, или пограничным столбом, где те и другие расходятся в разные стороны: первые все стоят за необходимостью данного поступка при данном характере и мотиве, последнее же, вместе с большинством, придерживаются свободы воли.
Каждый отдельный человек умнее таракана, это верно, но каждая человеческая толпа безмерно глупее любой стаи тараканов.
Иметь в себе самом столько содержания, чтобы не нуждаться в обществе, есть уже потому большое счастье, что почти все наши страдания истекают из общества, и спокойствие духа, составляющее после здоровья самый существенный элемент нашего счастья, в каждом обществе подвергаются опасности, а потому и невозможно без известной меры одиночества.
У всех нас есть неистребимая потребность быть принятыми. Но необходимо доверять собственной уникальности. Даже если остальным ваши убеждения кажутся глупыми или странными. Даже если все стадо блеет, что это бред.