А что благородство, а в чем тут подлость,
Тебе ли бояться молвы досужей,
И если война — пусть война без правил,
И если победа — любой ценою -
Никто не посмеет судить!
А что благородство, а в чем тут подлость,
Тебе ли бояться молвы досужей,
И если война — пусть война без правил,
И если победа — любой ценою -
Никто не посмеет судить!
Монета встанет на ребро,
Фортуна выбросит зеро,
Плати судьбой за жизнь,
А жизнью — за судьбу!
Где же ты, зачем уехал
В край далёкий воевать?
Я дождусь тебя, мой рыцарь,
Даже если долго ждать.
Война вдруг кончилась. Так утверждали газеты. На самом деле она продолжалась по ночам. Он не довоевал нескольких месяцев, и она мстила ему каждую ночь. Она заставляла его переживать заново часы смертельного страха, велела умирать на сотни ладов ему, ухитрившемуся не умереть раз по-настоящему.
Тут воюют не хорошие с плохими, тут бьются за власть, а такие войны, однажды начавшись, долго не кончаются.
— Профессора и Вивера долго нет. Какого чёрта они делают у волмов?
— Обсуждают стратегию.
— Стратегию, ха. Найти рыбоголовых и уничтожить, конец фильма.
— Если бы ты пошёл с Наполеоном в Россию, он бы так не облажался.
— Насилие порождает насилие. Джедаи — не стражи мира.
— Мы сражаемся за свободу!
— А свобода и мир требуют страха и смерти?
Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.
Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал...
Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.
Война — варварство, когда нападают на мирного соседа, но это священный долг, когда защищают родину.