Меня зовут Алекс Мерсер. Я — причина всего этого. Они называют меня убийцей, монстром, террористом. Я все это.
6.00
Один вирус, три недели, миллионы погибших… и я был там. Меня зовут Алекс Мёрсер, и моя работа уже сделана.
Prototype (Прототип)
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатой…Я искал правду. Нашёл её. Она мне не понравилась. Хотел бы я теперь забыть её к чёрту. Алекс Мерсер. Город пострадал из-за его ошибок, из-за того, что он наделал на Пенсильванском вокзале. И, кем бы он ни был, он — часть меня. Закрывая глаза, я вижу память тысячи мертвецов — кричащих, когда я забираю их жизни. Мгновения, которые я буду переживать вечно. Чем я стал? Чем-то меньшим, чем человек. Но так же и чем-то большим.
Я не человек. Откровение. Оно освободило меня. И убило меня. Я не человек. Алекс — всего лишь маска. Часть меня почувствовала облегчение. Часть умерла. Ещё одна маска, верно? Такая привычная, такая реальная, что я и сам в неё верю.
Три недели назад кто-то завёз смертельно опасный вирус на Пенсильванский вокзал. Я очнулся в морге. Теперь я охочусь, убиваю, поглощаю, превращаюсь... Я хочу найти тех, кто в этом виновен. И заставить их заплатить...
Камера скользит по потным рожам,
искаженным зудом убивать.
Ею защититься невозможно.
Ею можно лишь снимать, снимать.
Это страшно — всё документально:
Люди падают не понарошку.
Перебежка! Выстрел! Моментально!
На рубашке след «кровавой брошкой».
Вот один из этих молодцов
Автомат свой начал поднимать.
Камера! Скорее прячь лицо!
Смерть свою ты начала снимать.
Камера вздрогнула.
Взгляд застыл. Рванулся в небо.
Вечность тронула
Тех, кто раньше мертвым не был.
Но убийцы их уйдут в небытие.
А убитые останутся живыми.
Кадрами кричащими... «немыми».
Жизнью. Продолжением её.
Человечество родит примерно одинаковое количество гениев и знаменитых убийц. Последние века эта пропорция нарушена и появляются — гениальные убийцы.
Есть наука криминология... Модель поведения у человека не меняется. Это интересно. Есть известный криминолог, наш академик, академик Кудрявцев, он много трудился в советское время, у него, кстати, основная часть работ была посвящена личности преступника. Вы знаете, личность, структура личности, по большому счёту не меняется, особенно это касается убийц. Здесь есть такая прекрасная богословская форма словесная: при убийстве погибают два человека — погибает тело убитого и душа убийцы.
— Самые страшные убийцы — это те, кто полагает, что жертвы заслуживали такой участи. Главы стран уничтожали целые поколения по тем же самым мотивам.
— Но для убийства все равно не может быть оправдания.
— Нет. Конечно, кроме одного. Спасение невинной жизни.
Убийцы — не те, кто делает кинжалы, а те, кто пользуется их изделиями; так и обо мне злословят не клеветники, а ты, если ты пользуешься их клеветой.
Убийца, в сущности, есть высший вид игрока, ибо его ставка — не деньги, а собственная жизнь.