Пускай я должен испытать муки ада,
Пускай толпа на казнь бежит со всех ног.
Мне крики ненависти станут наградой,
Я буду в смертный час не одинок.
Пускай я должен испытать муки ада,
Пускай толпа на казнь бежит со всех ног.
Мне крики ненависти станут наградой,
Я буду в смертный час не одинок.
Совершенно очевидно, что наш мир — это место скорби и терзаний, место, где процветает глупец, а мудрого преследуют и ненавидят; место, где мужчины и женщины мучают друг друга во имя любви; где детей гнетут и истязают во имя воспитания и родительского долга; где слабых телом отравляют и увечат во имя исцеления, а слабых духом подвергают ужасной пытке лишения свободы — не на часы, а на годы — во имя правосудия. Это место, где люди согласны на самый тяжелый труд, лишь бы спастись от невыносимой скуки своих развлечений; где дела милосердия творятся руками наемников ради искупления душ развратников и тунеядцев. Моя религия учит, что на свете есть только одно такое место ужаса и страданья — это ад. А стало быть, наша земля и есть ад, и мы, как мне это открыл старик индус, — а может быть, он был послан свыше, чтобы мне это открыть, — мы находимся здесь, дабы искупить грехи, совершенные нами в предыдущей жизни.
И Достоевский... Как будто сто казней,
Сто смертных казней, и ночь, и туман...
Ночь, и туман, и палач безотказный
Целую вечность сводили с ума.
Кто разгадает, простит и оплачет
Тайну печальную этой судьбы?
Смелость безумную мыслить иначе:
Ад — это есть невозможность любви.
Слишком большой, он не просит спасенья.
Скрыла лицо его облака тень.
Он уже знает, что смерть совершенна
И безобразна в своей наготе.
Почему приходится постоянно ненавидеть то, что любишь? Не есть ли любовь величайшая из всех мук?
В стуже вечной бесконечности Рай отапливается дыханием любви, а ад – кострами ненависти.
Почему приходится постоянно ненавидеть то, что любишь? Не есть ли любовь величайшая из всех мук?
Порой мы думаем, что люди нас ненавидят, но часто это происходит из-за того, что мы ощущаем себя виноватыми по отношению к ним.
Фаворита королевы преследовали завистливые взоры. Роберт понимал, что ничто не может вызвать такой ненависти, как успех, и что по этой причине он многим внушал большую неприязнь.
Кто свернул с дороги в ад, того не испугает предупреждение: «это дорога в никуда!»
Но ненависть и отвращение – он понял это только сейчас – вещи разные. В ненависти есть все же доля уважения.
Я ненавижу. Ненавижу всё. Ненавижу всех. Но больше всего я ненавижу себя. Я больше не вижу смысла в своей жизни.