— Нин, может, я на тебе женюсь, а?
— Чё дурак, что ли? Зачем?.. Я не могу, я не одета.
— Серёг, чё у тебя с настроением-то?
— Не выспался, с утра семейные вопросы решал.
— Ага! Есть семья — есть вопросы. Прям даже завидно как-то.
— Олег Михайлович, так ты ж у нас молодожён?
— Ах да, я ж забыл... У меня просто вопросов пока нет.
— Нин! Нин, ты куда?
— Михалыч, мне страшно.
— А что тебе страшно-то?
— Я не чувствую, как он шевелится, он же дышит?
— Ниночка, все будет хорошо, думайте о хорошем. В операционную едем, буду кесарить.
— Вот, надо было мне с тобой поспорить.
— На что?
— На сто долларов.
— Ого!
— Я ж тебе говорил, что будешь экстренно у меня здесь, как в американском телесериале, рожать.
— Да.
— Я твой Джордж Клуни.
— А я кто?
— А ты Памела Андерсон такая, ну в перспективе.
— Я не умру.
— Ты дура, что ли? Как я без тебя тут?
— Помощь нужна?
— Нет, не вздумай, уходи. Саша, гоните его. Иди к черту, нафиг! Не хочу, чтобы ты меня видел в таком виде!
— Да, что я там не видел?
— Ничо не видел!
— Ну, что, я за шампанским, Нин?
— Только «Брют»!
— Естественно.
— Ты будешь бороться за свою бабу или не будешь?
— С кем бороться-то? Ну если так ей хочется — пусть будет так. Не хочет она жить со мной — пусть не живёт.
— О Соне что-нибудь слышно?
— Только то, что она несчастлива с Восковцевым и каждый день принимает любовников.
— Простите, что принимает?
— Любовников.
Цветок хризантемы хотел я воспеть,
И красоту его уподобить
Красоте супруги моей.
Но разве может цветок этот жалкий
Сравниться с моею женой!
Её брови — как чёрные молнии,
Глаза — словно звёзды карие.
А как она в гневе прекрасна,
Когда своей нежной рукою
Дверь мне навстречу откроет
И крикнет голосом страшным:
— Опять ты, сволочь, нажрался!
— Олег Михайлович, а вы массаж на дому не практикуете?
— Раньше... практиковал. А сейчас старенький уже стал. Не выездной.
— Ну, я вам визитку оставлю.
— Я позвоню.
Боже мой! Человек, который каждый день видит неволю... Он должен быть незаменимым для семейной жизни!
Знаешь,
я хочу, чтоб каждое слово
этого утреннего стихотворенья
вдруг потянулось к рукам твоим,
словно
соскучившаяся ветка сирени.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая строчка,
неожиданно вырвавшись из размера
и всю строфу
разрывая в клочья,
отозваться в сердце твоём сумела.
Знаешь,
я хочу, чтоб каждая буква
глядела бы на тебя влюблённо.
И была бы заполнена солнцем,
будто
капля росы на ладонях клёна.
Знаешь,
я хочу, чтоб февральская вьюга
покорно у ног твоих распласталась.
И чтобы мы любили друг друга
столько,
сколько нам жить осталось.
Cлайд с цитатой