Я не видел его с тех пор, как камень похудел, а ветер прибавил в весе.
Мысль — свеча, от которой можно зажечь чужую свечу, но для этого нужно иметь огонь.
Я не видел его с тех пор, как камень похудел, а ветер прибавил в весе.
Мысль — свеча, от которой можно зажечь чужую свечу, но для этого нужно иметь огонь.
Бог — это Тот, Который Есть, а я тот, которого нет.
Любой день содержит хоть что-то разумное, и любой цветок – хоть немного меда.
... будущее — это конюшня, из которой является нам страх.
Я прекрасно знаю, кто я и что я, – снова прервал ее поручик. – Я из тех, кому люди плюют на руки, когда работает, и в тарелку, когда ест. Я из тех, кто глотает шпаги и мрак, сигает из огня в полымя, а моя левая нога не желает добра правой. В одном кармане у меня растет пшеница, в другом – трава, душу свою ношу в носу, а все меня учат чихать. У отца моего только иногда облако набегает на солнце, а мне то дождь льет в миску, то снег валит в кровать. Я из тех, кто вилкой чешется и ножи в землю сажает да растит зубы, потому что ложки у меня не растут, пока я ем…
Счастье и мудрость вместе не ходят, так же как тело и мысль. Боль – это мысль тела. Поэтому счастливые люди всегда глупы. Только утомившись своим счастьем, влюбленные могут снова стать мудры, если они такими могут быть в принципе.
Да, половина жизни себе, а половина — Божьей истине. Так и должно быть.
Каждая большая любовь – своего рода наказание.
Разлуки нет, пока в неё не веришь;
мы снова, как вчера, с тобой одни:
тогда любви мы отворили двери,
сегодня вновь распахнуты они...
На вокзалах — концентрация встреч и разлук.