— Куда мы идем?
— В Долину Мертвых.
— Но никто из живых не ходит в Долину Мертвых! Поэтому она так и называется — Долина Мертвых!
— Куда мы идем?
— В Долину Мертвых.
— Но никто из живых не ходит в Долину Мертвых! Поэтому она так и называется — Долина Мертвых!
Граница между невежеством и знанием, дикостью и культурой – воистину она начинается с того, насколько достойно мы обращаемся со своими мертвыми…
— У меня есть разрешение на перевозку товаров, а если я это делаю ночью, то это мое дело.
— А кровь на вашем пирсе — тоже ваше дело?
— Там весь пирс в крови — это порт. Люди работают, наживка, рыба, кровь.
— И трупы?
Мертвым не следует тревожить тех, кого они любят. Из жалости к ним они должны оставаться мертвыми.
Как-то раз агент спросил меня, кем я вижу себя через пять лет.
Трупом, сказал я. Я вижу себя гниющим трупом. Или пеплом; я могу представить, что меня сожгут.
— Молодой человек, — клыки сверкнули в полумраке, — в моем возрасте некроманты бывают или осторожными, или мертвыми.
Мертвые являются нам во сне, поскольку наше восприятие не позволяет нам видеть их наяву. Эти ночные гости суть образы, проецируемые в наше сознание из немыслимого далека, в определенном смысле их можно уподобить свету давно угасшей звезды…