Скучно исследовать личность и жизнь великого человека, стоя на коленях, — обычная поза биографов.
Сам по себе налог слеп и падает без разбора на все состояния. — Нет, налог может отозваться во всех состояниях, но обыкновенно падает на одно.
Скучно исследовать личность и жизнь великого человека, стоя на коленях, — обычная поза биографов.
Сам по себе налог слеп и падает без разбора на все состояния. — Нет, налог может отозваться во всех состояниях, но обыкновенно падает на одно.
Власть обнаружила несколько закоренелых преступников, которые на основании самых неопровержимых улик признаны были виновными в тягчайшем преступлении — в бедности; гнусная вина этих людей заключалась в том, что они законным образом произвели на свет детей, которых они — по милости нашего времени — не в силах прокормить.
Все благое основывается на свободе, а злое происходит оттого, что некоторые из людей, обманываясь в своем предназначении, берут на себя дерзкую обязанность за других смотреть, думать, за других действовать и прилагать о них самое мелочное и всегда тщетное попечение.
Люди, которых Пушкин уважал, которым стремился подражать, считали изучение политической экономии достойным занятием и посвящали ему вполне добровольно свое свободное время.
Повествование о жизни человеческой может быть сколь угодно длинным либо коротким. Метафизический или трагический выбор сводится в конечном счете к традиционно запечатленным на надгробном камне датам рождения и смерти. Он привлекает своей предельной краткостью.
Если надо составить чью-то биографию – возьми окружение человека. Не ошибешься. Человека брать не обязательно; пусть гуляет. Окружения хватит с избытком.
Давно отвергнута и, пожалуй, даже забыта иллюзия, что Пушкин только поэт, только «певец прекрасного». Пушкин — выдающийся мыслитель, историк, публицист. Конечно, решающую роль играет то, что на любую тему он пишет так, как никто до него не писал, да и никто после. Глубоко и изящно, походя — и необыкновенно содержательно.
Барков шутливых од тебе не посылал,
Радищев, рабства враг, цензуры избежал,
И Пушкина стихи в цензуре не бывали;
Что нужды? их и так иные прочитали.