Повествование о жизни человеческой может быть сколь угодно длинным либо коротким. Метафизический или трагический выбор сводится в конечном счете к традиционно запечатленным на надгробном камне датам рождения и смерти. Он привлекает своей предельной краткостью.
Находясь в полной зависимости от общества, которое окружает меня, я сам со своей стороны почти что бесполезен для него; все, что я умею, это порождать сомнительные комментарии по поводу устаревших культурных объектов.
Женщины иногда бывают такими милыми; на агрессивность они отвечают пониманием, на цинизм — мягкостью.
Я так мало прожил, что склонен воображать, будто смерть придёт не скоро; трудно представить себе, что человеческая жизнь сведётся к такой малости; и почему-то хочется думать, будто рано или поздно что-нибудь произойдёт. Это большая ошибка. Жизнь вполне может быть пустой и вместе с тем короткой. Дни уныло текут один за другим, не оставляя ни следа, ни воспоминания; а потом вдруг останавливаются.
Когда вглядываешься в прошлое, всегда возникает впечатление — может статься, ложное — некой предопределенности.
Семейные узы сохраняются несколько лет, иногда и десятилетий, на самом деле они много долговечней всех прочих; но потом в конце концов они тоже сходят на нет.
Если надо составить чью-то биографию – возьми окружение человека. Не ошибешься. Человека брать не обязательно; пусть гуляет. Окружения хватит с избытком.
... хоть на больничной койке, хоть на смертном одре — человек вынужден постоянно ломать комедию.
Я перестал выносить смех, смех как таковой, внезапное и дикое искажение черт, уродующее человеческое лицо и вмиг лишающее его всякого достоинства. И если человек смеётся, если во всём животном царстве только он способен на эту жуткую деформацию лицевых мышц, то лишь потому, что только он, пройдя естественную стадию животного эгоизма, достиг высшей, дьявольской стадии жестокости.
Cлайд с цитатой