Артистка рассказывает:
«Идут новогодние елки, я играю зайчика. Как-то выбегаю на сцену, дышу, будто бы запыхалась — глубоко, художественно.
Только собралась произнести реплику, встает мальчик из первого ряда:
— Зайчик, не торопись, отдышись...»
Артистка рассказывает:
«Идут новогодние елки, я играю зайчика. Как-то выбегаю на сцену, дышу, будто бы запыхалась — глубоко, художественно.
Только собралась произнести реплику, встает мальчик из первого ряда:
— Зайчик, не торопись, отдышись...»
Сергей Иосифович, муж моей родной тетки Александры Афанасьевны, помню, говаривал:
— Очень просто доставить себе удовольствие. Высунь ногу из-под одеяла, а когда она замерзнет, сунь ее обратно.
Жизнь полна удовольствий!
Снимался как-то у нас студент-испанец. Худющий, кожа да кости. Звали его Херарда. Что-то типа Херарда Фернандес...
Дело было в украинской деревне. Одна хохлушка смотрит на него жалостливо:
— Який же ты худый, хлопчик. Пойдем, я тебя борщом нашим украинским угощу...
Пришли в хату.
— Як твое призвыще, сыночку?
— Херарда. Можно просто Хера.
Хозяйка всплеснула руками:
— Это шоб ридна маты от так свою ридну дытыну назвала!
Справочка для упертых коммунистов. Концентрационные лагеря придумал не Гитлер. Эта идея могла родиться только в здоровой половине полушария вождя мирового пролетариата. (Вторая половина полушария головного мозга у него была поражена.)
Рассуждаю как грузин: какой же ты мужчина, если можешь напиться до скотского состояния?
Пить можно всем,
Необходимо только,
Знать где и с кем,
За что, когда и сколько! —
писал Расул Гамзатов (вольный перевод стихотворения поэта Древнего Востока). Никакие, самые изысканные блюда не полезут в горло, если нет сотрапезника, человека, который поможет по достоинству оценить творение повара и поддержать приятный разговор.
Сейчас все пишут книжки. Особенно дамы. Донцова, Робски, Ксения Собчак, мадам Вильмонт. Несть им числа. Пробовал я эти блюда, приготовленные дамскими руками. Ужас, конечно. Но не — ужас, ужас! Съедобно. Во всяком случае, съедобнее, чем кулинарные произведения некоторых маститых писателей, лауреатов всяких буккеров-шмукеров.
Лев Толстой про такую литературу говорил: «Это как жила в мясе: пожуешь, пожуешь и выплюнешь».
Про Сорокина уж и не упоминаю. Одна девица легкомысленного поведения на вопрос: «Читает ли она Сорокина?», — ответила: «Да вы что?! Я такие слова в рот не беру».
— Примите вот это, путешествие через портал тяжеловато для королевского желудка.
— О, так и быть, хотя в моём желудке королевского мало.
-...
— Спасибо.
В жизни каждого человека должно быть, как минимум, одно светлое пятно. Оно не обязательно связано с достатком или физическими наслаждениями, вовсе нет. А может касаться того, что вообще недосягаемо или, по крайней мере, не находится поблизости. Виктор знал, что с этим светлым пятном живется легче. Всегда есть что-то, о чем можно подумать, не ради выгоды, а просто так, для улучшения настроения, для того, чтобы всегда помнить, что существуешь не только ради себя, но и ради кого-то или чего-то другого. Жить, любя лишь себя, неимоверно скучно и глупо, такую любовь невозможно потерять, но невозможно и завоевать. Поэтому на роль «светлого пятна» и была выбрана Ханна при отсутствии иных претенденток.
Наконец дело было улажено – после долгого обсуждения особо щекотливых моментов. Было назначено подпольное свидание в саду, где кусты погуще.
Надо мною
столько неба -
одному не удержать!
Я хочу, чтоб все на свете
вышли в поле подышать!