Аль Квотион

Я рос с травой, я ждал тебя,

Рисуя в дневнике бессонниц

Плоды земного бытия

И ноты неземных рапсодий.

Моя трава, она цвела

И превращалась в землянику,

Как превращается в слова

Утробный мир разноязыкий.

И если вдруг кровит строка,

То это только отголосок

Твоих домов и эстакад,

И неответов, и допросов.

Я строки завязал в тропу,

В пике, в обратную дорогу,

В доверчиво звенящий путь

К уже забытому порогу.

И ты придешь, укроешь сном,

К стихам приложишь подорожник.

И будет лето за окном,

И свет души под смуглой кожей.

За час до ссохшихся гробов,

Придешь ты к моему постою.

И поцелуешь в рану слов

Своей святою простотою.

0.00

Другие цитаты по теме

Задай мне вопрос. Один. Тот, который ты сочтешь самым важным. Не торопись, обдумай каждый шаг, взвесь каждый вдох, сосчитай каждый удар сердца. Один вопрос. Всего один. И я отвечу тебе, сбросив любые маски, раздев сердце, обнажив душу — до предела, до выгнувшегося в агонии неба, до жизни, тетивой натянутой в умелых руках. Задай мне один вопрос. И, может быть, он изменит все.

Время бежит вперед,

Память уходит вспять,

После паденья — взлет,

И не узнать себя.

Акт бытия в глазах,

С вычетом ломких чувств,

Делает краткий взмах

В сердце вселяя грусть.

Значит, пока что жив,

Значит, еще смогу

Спеть не один мотив,

В ноты вогнав судьбу.

Значит, не солнце — смех

Греет сердца людей,

Значит, любовь — для всех,

Значит, тоска — не в ней.

Значит, идти вперед,

Ямы, холмы — не в счет.

Значит, там кто-то ждет,

Значит, и я еще,

Преодолев посты

Бед и потерь кольцо,

Снова скажу: «лишь ты»,

Глядя в твое лицо.

Для кого-то одиночество ограничивается физическими рамками, отсутствием других живых тел в близости от собственного; другие чувствуют одиночество в нехватке психологического взаимодействия, этакое одиночество среди людей, одиночество в толпе; для третьих вкус одиночества угадывается в любой эфемерной свободе человека, начиная от досужего права выбора и заканчивая обособленностью разумной жизни во вселенной.

Дождь начнется точно в понедельник,

Как и обещал угрюмый диктор.

Мы узнаем осень за неделю,

В лужах разобрав ее вердикты.

Ты промочишь в них свои ботинки,

Ты подхватишь легкую простуду,

Победивший в этом поединке,

Кашель набирает амплитуду.

Ты глядишься в желтые витрины,

Ты считаешь мелочь по карманам,

Через дребезжание машины

Слыша тихий шепот океана.

Со щеки рукой стираешь капли,

С запахом духов и никотина,

Чувствуя, как дни твои озябли,

Пропитались этим горьким дымом.

Но, читая боль и веру в лицах,

На плече уставшего поэта

Молча ждет растрепанная птица

Синего пронзительного цвета.

Что-то есть в этом состоянии. В нем есть ты. И я. Из которых никак не складывается «мы».

Земля уходит из под ног? Так расправь крылья и лети. Воспаленное сознание порождает кошмары? Так грей озябшие руки на этом огне. Смысл жизни исчерпал себя и дорог больше нет? Так ступай по бездорожью, где воздух так тонок. И как бы трудно не было – смейся над этой жизнью, потому что жизнь – смешна. Потому что невозможного – нет, потому что все пути открыты, потому что вода течет с небес, а в чистых руках – власть творить чудеса. Потому что когда в твоей улыбке появляется уверенность, ветра становятся покорны движению руки, и горы отступают перед тобой. Мы в силах все изменить и все решить, вернуть навсегда потерянное или обрести что-то новое, найти счастье, или осознать мудрость, перекроить землю или объять небо. Потому что все это – уже в тебе, и нужно так мало, просто перешагнуть грань той уютной маленькой реальности, к которой тебя приучили, к которой ты привык, в которой тебе так нравится жить, где есть боль и отчаянье, разлуки и смерть, придуманные тобой самим. И сделав этот шаг – ты уже никогда не захочешь останавливаться.

Откройте окна и сердца свои откройте,

И, пробудив в себе вселенскую беспечность,

Взгляните, как с исписанной бумаги

Сквозь призму времени на вас смотрела вечность.

Писать стихи — не значит быть поэтом,

Уметь ласкать не значит полюбить.

И тлеет жизнь безвкусной сигаретой,

Которую так просто потушить.

Смотри в меня и молча раздевайся,

Успей спасти наш загнанный мирок,

Разбей по нотам самой юной страсти

И рукавом сотри последней срок.

Да просто будь на сантиметр глубже,

Будь здесь на расстоянии тепла

Вплети меня в узоры этих кружев,

Которые не больше, чем слова.

Хотя... Не стоит. Запирай засовы,

Ломай в руке хрустальные шары

Еще одной, уже ненужной ссоры

В пространстве исковерканной зимы.

Весна придет. Она придет, я знаю.

Она войдет к нам в души налегке,

И будет время для любви и чая,

И первый поцелуй на языке.

Но между тем и этим старым светом,

Я не могу никак одно забыть:

Писать стихи — не значит быть поэтом.

Уметь ласкать не значит полюбить.

Есть в человеке стена, у которой он был расстрелян.

Есть в человеке пули, им самим расцелованные,

есть в человеке топь, из которой никто не вышел,

есть в человеке тьма, не покрытая тряпкой совести.

Мы не создавали любви. Мы радовались солнцу и смотрели друг на друга. Мы слушали ветер и шли вперед, потому что нам было по пути. Мы как дети плескались в реке времени и безжалостно срывали цветы всё новых переживаний. Мы учились быть счастливыми просто так, вместо того, чтобы жить по книжкам. Безусловно хорошим, но всё же только книжкам. И я не знаю, правы мы или нет, но сейчас я всматриваюсь в твое лицо, поправляю выбившийся локон и улыбаюсь, потому что знаю, что... Но это я скажу только тебе.