Может быть, это просто игра света и тени, но я съел омара почти целиком и только в самом конце заметил, что у него бьется сердце.
Люди используют штуковины, называемые телефонами, потому что ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни...
Может быть, это просто игра света и тени, но я съел омара почти целиком и только в самом конце заметил, что у него бьется сердце.
Люди используют штуковины, называемые телефонами, потому что ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни...
Нет, я не сумасшедший, я просто хочу получить доказательства, что смерть — это еще не конец. Даже если обезумевшие зомби схватят меня в темном зале однажды ночью, даже если они разорвут меня на части, все равно это будет не абсолютный конец. Все равно будет какое-то утешение.
Если ты чистишь пятно, рыбу, дом, тебе хочется думать, что ты улучшаешь мир, но на самом деле ты всего лишь позволяешь вещам становиться хуже. Ты думаешь, что если работать лучше и быстрее, то, возможно, удастся устранить хаос. Но в один прекрасный день, меняя во внутреннем дворике лампочку, которая прослужила пять лет, ты понимаешь, что за всю оставшуюся жизнь сможешь поменять не более десяти таких лампочек.
Только наркотики и смерть позволяют увидеть что-то новое, причём смерть чрезмерно контролируется.
Мы думали, что всё это обучение делает нас умными.
Но единственная его цель была сделать нас глупыми.