Я не понимаю твою систему, но вижу, что она работает.
Секс и носки звучит похоже.
Я не понимаю твою систему, но вижу, что она работает.
— Вы безобидны.
— Безобиден? Я безобиден?!
— Да, но вы не представляете угрозы.
— Не представляю?! Это оскорбление.
— Если вы хотите, я могу провести интервью, но я установлю только то, что мы и так знаем. Вы чисты.
— Я не чист, леди. Я не безопасен. Я опасен. Очень.
У каждого должен кто-то быть. Тот, с кем стоит провести весь остаток жизни. Понимаешь, ты должна быть открыта, чтобы видеть это. Вот и всё.
Понимание, сочувствие, доброта, любовь — это единственные идеалы. И когда мы предаём их, мы становимся теми, кого мы презираем. И мы теряем нашу человечность, и тогда после нас в мире остаётся лишь насилие и разрушение.
— Как ты думаешь, что самое лучшее в мире?
— Мама говорит, это закат.
— Хорошо, тогда что самое лучшее в мире, сделанное человеком?
— Мама говорит — Мона Лиза.
— Послушай, со всем уважением к твоей маме, приятель, подкрученный бросок — лучше всего прочего в мире.
— Он необъективен. Мне пришлось ему это сказать.
— Дорогая, ты слишком прямолинейна.
— Но ты же не обижаешься на прямолинейность.
— Мужчины не такие, как мы. Они ранимее, мнительнее. Но считают более хрупкими нас, и в этом наше превосходство.
Знаешь, длительное время мы преследовали друг друга. Преследовали сквозь войны, серийных убийц, призраков и змей. И знаешь: преследовать тебя — было самым умным моим решением. А преследование тобой — было для меня большой радостью. Но теперь нам не нужно больше преследовать, потому что мы поймали друг друга.
Тела не имеют одушевленной силы. Будущее от них не зависит. Вещи — это просто вещи, у них нет магического значения или силы.
Наши представления о людях всегда окрашены нашими надеждами, страхами, тем, что мы любим.