Папа! Нахрена тебе нужна эта американка? Мама лучше!
Я те дам, ***ь… Вот вам, демократы хреновы! Устроились на аэродроме как на Молдаванке, твари! Совсем страну, суки, развалили!
Папа! Нахрена тебе нужна эта американка? Мама лучше!
Я те дам, ***ь… Вот вам, демократы хреновы! Устроились на аэродроме как на Молдаванке, твари! Совсем страну, суки, развалили!
Сглохни, гнида! Не, ну оборзели совсем уже! Блин! Цыыыц!!! А ну, не трожь ментов наших! Чё встряли, суки черножопые! Чё они выступают? На наших ментов порядки свои наводят. Предупреждаю!
— Ну тогда у меня, наверное, с глазами что-то.
— Глаза у тебя здоровые. Только ты, козёл, на голову больной, с детства.
— В кругах, которым я близок, мама, слово «козёл» очень обидное. Постарайтесь поэтому в разговоре его не употреблять.
— Ты что такое, козел, у государства свиснул, что у меня по два раза в день обыски делают?
Я утром положу паркет, днем его вскрывают, я вечером приклею плитку, ночью её сбивают. Николай Инокентьевич уже домой не уходит, его постоянно понятым притаскивают!
Южноафриканские шахтёры поклялись не выходить на поверхность, пока не отыщут более крупный самородок.
Не забывает, как только отсидит — сразу же к маме. Из всех тюрем пишет, скучаю, говорит, мама, по вашей капустке!