— Не прижимайся!
— Я и не прижимаюсь.
— Не, ну я чувствую, ты коленками трешься.
— Да педали я кручу!
— Ну и крути... педали...
— Слушай, если тебе что-то не нравится, можешь идти пешком.
— Не, ну чё сразу пешком? Ты просто не прижимайся!
— Ложкин уже наш.
— О, уже есть актив.
— Пантелеев и Лиза тоже. Завтра сколотим команду.
— Угу, молотком!
— А сегодня мы им фокус покажем. Поможешь?
— Ты уже такой фокус показал, 156-я «Жестокое обращение с детьми» до трёх лет еще плюс к побегу.
— Кольцов, твоя очередь парашу выносить.
— Порядочные люди сначала желают доброго утра.
— В принципе — все просто: нужно собрать команду, стать авторитетом и показать фокус.
— А, значит, нужно собрать группировку, стать преступным лидером и совершить разбойное нападение. Бандитизм в чистом виде!
— У меня мать в больнице. Кроме меня помочь некому. Я тебя, как человека прошу.
— Как вы меня блатные!..
— Тихо, тихо!
— Мама, мама... Всё на жалость давите. Мама... Когда в тюрьму садился, о матери думал?
— Собаки!
— Стой, замри и не двигайся! Сидеть! Сидеть, сидеть, Пират!
— Ты его откуда знаешь?
— Меня еще его дед по тайге гонял.
— Вы же сами сказали, нужно стать для детей волшебником. Вот я и стал! Дети же сами хотели Лоховское чудовище посмотреть.
— Лохнесское!
— Слушай, я тут одну штуку понял, в нашем лагере все прям, как там.
— Где там?
— На зоне. Администрация, режим, запретка, авторитеты, шныри и стукачи. А мы с тобой вертухаи получаемся. Я теперь Вышкина в чем-то понимаю. Ну и на кой тогда когти рвать? Променять одну клетку на другую? Сенека в таком случае сказал бы так: «Весь мир тюрьма, но разного режима».
— Ты к чему клонишь? Че, вернуться хочешь?
— Ни черта ты не понял. Ты вот про свободу твердил, а где она? Есть только то, что ты сам для себя выбрал.
Cлайд с цитатой