Сколько мы себя помнили, Саманта каждый год отмечала 35 лет.
— Это одна из лучших церквей в городе.
— А что, у церквей есть рейтинг?
— Четыре звезды, отличный сервис, не очень хороший выбор вин.
Сколько мы себя помнили, Саманта каждый год отмечала 35 лет.
— Это одна из лучших церквей в городе.
— А что, у церквей есть рейтинг?
— Четыре звезды, отличный сервис, не очень хороший выбор вин.
— Венеция — самый прекрасный, самый романтичный город в мире.
— Правда? А я слышала, что он тонет.
В наше время католическая церковь, как 36-летняя незамужняя женщина была готова на всё.
Хуже одиночества в тридцать может быть только одиночество в двадцать.
(Хуже, чем быть незамужней в тридцать, может быть только быть незамужней в двадцать.)
— Это будет сенсация! Назовем это «Последняя одинокая девушка».
— Вряд ли я — последняя одинокая девушка...
— Да, просто сорок лет — это предел, когда женщина может фотографироваться в свадебном платье без какого-то нежелательного подтекста.
— Но рубрика называется «Отличный стиль для любого возраста».
— Стиль — да. Невеста — не думаю...
— Ты ещё очень молодая!
— Всё зависит от того, о чём идёт речь...
— Так сколько всего у тебя женщин?
— В этом городе?
На следующий день я поняла, что веду себя как ребенок, и решила занять зрелую позицию, то есть всё отрицать.
— Какой ужас! Я отмечаю свой тридцать пятый день рождения!
— Будь добра, заткнись? Мне вообще сто сорок лет.
— Все мужчины, с которыми мы спим, воплощают в жизнь наши фантазии.
— Или кошмары.