Бедность, говорит Инки, теперь это новая разновидность богатства. Анонимность – новая разновидность известности.
– Катиться вниз по общественной лестнице, – говорит Инки, – теперь это новая разновидность успеха.
Люди из высшего общества, говорит Инки, вот кто истинные бездомные. У нас может быть дюжина собственных домов – в разных городах, – но постоянного места жительства у нас нет, потому что мы вечно мотаемся с места на место. Вся жизнь – сплошные реактивные перелеты.
... честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать.
Человечность определяется не по тому, как мы обращаемся с другими людьми. Человечность определяется по тому, как мы обращаемся с животными.
Богатые люди приобретают активы. Бедные и средний класс приобретают пассив, который считают активом.
В бедности нет никакого порока. Я был бедным человеком, и я был богатым человеком. И я выбираю быть богатым в каждый грёбаный раз.
(Нет ничего благородного в бедности. Я был и богачом и был бедняком. Но я во всех случаях выбрал бы богатство.)
– Любые призывы к миру во всем мире, – говорит мистер Уиттиер, – это все ложь. Красивая ложь, высокие слова. Просто еще один повод для драки. Нет, мы любим войну. Война. Голод. Чума. Они подгоняют нас к просвещению.
– Стремление навести в мире порядок, – любил повторять мистер Уиттиер, – есть признак очень незрелой души. Такие стремления свойственны лишь молодым: спасти всех и каждого от их порции страданий.
Мы любим войну, и всегда любили. Мы рождаемся с этим знанием: что мы родились для войны. Мы любим болезни. Мы любим рак. Любим землетрясения. В этой комнате смеха, в этом большом луна-парке, который мы называем планетой Земля, говорит мистер Уиттиер, мы обожаем лесные пожары. Разлития нефти. Серийных убийц.
Мы любим диктаторов. Террористов. Угонщиков самолетов. Педофилов.
Господи, как же мы любим новости по телевизору. Кадры, где люди стоят на краю длинной общей могилы перед взводом солдат, в ожидании расстрела. Красочные фотографии в глянцевых журналах: окровавленные ошметки тел невинных людей, разорванных на куски бомбами террористов-смертников. Радиосводки об автомобильных авариях. Грязевые оползни. Тонущие корабли.
Отбивая в воздухе невидимые телеграммы своими трясущимися руками, мистер Уиттиер скажет вам так:
– Мы любим авиакатастрофы.
Мы обожаем загрязнение воздуха. Кислотные дожди. Глобальное потепление. Голод.
Нет, мистер Уиттиер даже и не догадывался…
– Чем ты займешься сегодня? – спрашивает Недостающее Звено. – Что ты сделаешь, чтобы оправдать свое существование?
Чтобы оправдать эту гору из мертвых животных и предков, на вершине которой – ты.
Наши враги, это другие люди. День за днем, с утра до ночи. Люди, с которыми мы стоим в пробках. Люди, которые стоят перед нами в очереди в супермаркете. Кассиры в тех же супермаркетах, которые нас ненавидят за то, что им приходится нас обслуживать. Людям совсем не хотелось, чтобы этот убийца был человеком. Но им хотелось, чтобы умирали другие люди.
Cлайд с цитатой