— Алехандро, я всё равно буду верить, что однажды ты выйдешь из комы. Уже 40 лет ты просто лежишь, а столько всего поменялось!
— Джозефина! Последний раз я помню, как трогал Джозефину около трансформаторной будки, и всё...
— Алехандро, я всё равно буду верить, что однажды ты выйдешь из комы. Уже 40 лет ты просто лежишь, а столько всего поменялось!
— Джозефина! Последний раз я помню, как трогал Джозефину около трансформаторной будки, и всё...
— Если ложкой копать, то через четыре года мы будем дома. Понимаешь?
— Я тебе говорю, что если повнимательнее изучить вот эту схему, которую я достал, то, может быть, получится пораньше, чем через четыре года. Нам осталось сидеть два! Нахрена нам четыре года копать туннель?!
— Ты уже обоперся руками?
— Я еще не обоперся руками.
— А вот щас обоперся?
— Нет, не обоперся.
— Че ты такой...
Командир, да я стеклый как трезвышко! Вот отвечаю! Рудольф... а где эта сволочь? Бросил меня! Да ну вас! Говорила мне мама: смысл жизни в детском шампусике.
— Зачем ты взял презервативы? Я хочу детей в Новый год.
— Ты что-то говоришь, да?
— Заметьте! Шастун поступает, как любой парень без наушников.
— Я тебя бросаю прямо здесь и сейчас.
— Ты хочешь меня, несмотря ни на что?
— Заметьте! И Катя себя ведет, как любая девушка без наушников.
— Вы уходите уже?
— Я не просто ухожу. Я покажу вам средний пальчик... и не на руке!
Ох слушайте, ну измена на измену нельзя. Измена на измену это же бита. И заново все раздавать, зачем оно надо? Мы не для этого пришли, правильно? Нужно играть до конца.