Во время войны наиболее гуманным является как можно скорее расправиться с врагом.
0.00
В некотором смысле мирное время труднее. Труднее выявить врага
Хельмут Карл Мольтке
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойЗнай врага и знай себя: тогда в тысяче битв не потерпишь поражения.
Самое страшное в войне — понять врага. Понять — значит простить.
Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить её Наилучшее – сохранить бригаду противника в целости, на втором месте – разбить её. Наилучшее — сохранить батальон противника в целости, на втором месте – разбить его. Наилучшее — сохранить роту противника в целости, на втором месте – разбить её. Наилучшее — сохранить взвод противника в целости, на втором месте – разбить его. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.
Часовые на стенах уснули,
Да и нам надоело на них залезать.
Правда, мы бы наверно рискнули,
Но во мраке ночном ни фига не видать.
Да и мы по ночам не воюем почти,
Разве что в дверь тараном могём поскрести.
Клятвы, данные врагу, не обязательны! Потому что это уже не клятвы, а военная хитрость, что приравнена к доблести, так как ведет к поражению противника.
Если понял, что враг обладает перевесом, не стыдись оставлять ему поле битвы, ибо важен не итог отдельного сражения, но окончательный исход войны.
Мир — это замечательная штука, но мир мы получим только тогда, когда наши враги будут бояться затеять войну.
Пехоту обучали воевать.
Пехоту обучали убивать.
Огнем. Из трехлинейки, на бегу,
Все пять патронов — по знакомой цели,
По лютому, заклятому врагу
В серо-зеленой, под ремень, шинели.
Штыком. Одним движением руки.
Неглубоко, на полштыка, не дале.
А то, бывали случаи, штыки
В костях, как в древесине, застревали.
Прикладом. Размахнувшись от плеча,
Затыльником в лицо или ключицу.
И бей наверняка, не горячась,
Промажешь — за тебя не поручиться.
Саперною лопаткою. Под каску.
Не в каску — чуть пониже, по виску,
Чтоб кожаная лопнула завязка
И каска покатилась по песку.
Армейскими ботинками. В колено.
А скрючится от боли — по лицу.
В крови чтобы горячей и соленой
Навеки захлебнуться подлецу.
И, наконец — лишь голыми руками.
Подсечкою на землю положи,
И, скрежеща от ярости зубами,
Вот этими руками задуши!
— Мы сейчас с фрицем закурили, выпили и разошлись, как в море корабли.
— Как это выпили, разошлись?
— Вот так — закурили, выпили, разошлись.
— Так может он коммунист был?
— Если бы он коммунистом был, его бы свои давно шлепнули.
Паскудно на душе. Как будто продал я этого немца, как последний фраер. Ты у меня спроси, кого мне больше жаль: «заклятого врага» фрица или нашего особиста Харченко?