Дана нам красота невиданная. И богатство неслыханное. Это — Россия. Но глупые дети все растратили. Это — русские.
— Шеф, я знаю кто виноват. Виноваты русские!
[галдеж]
— Коллега, у вас есть шанс не дожить до конца лекции
— Но шеф... я имел в виду всех. Всех россиян, ну все те нации, которые живут в России.
— Что вы мне объясняете, вы это им объясните!
— Люди, человеки, мы виноваты в том, что мы есть. Если бы, если бы... нас не было, государству было бы намного легче управлять страной.
Я обожаю Путина, он крутой мужик. Я знаю, что русские — сильные люди, они чуют подвох за милю, и Путин тоже это чует, поэтому он и управляет такой страной. Ещё я знаю, что он большой поклонник ММА и единоборств. Поэтому Россия — одна из ведущих стран в мире, если не ведущая.
Они разговаривали уже давно, несколько битых часов, как разговаривают одни только русские люди в России, как в особенности разговаривали те устрашенные и тосковавшие, и те бешеные и исступленные, какими были в ней тогда все люди.
Сто топоров за поясом. Лес рубим, щепки летят. Пни выкорчевали. Поле чисто. Надо засевать. А за поясом только сто топоров.
(наша история)
Парус поднят; ветра полный,
Он канаты натянул
И на ропщущие волны
Мачту длинную нагнул.
Парус русский. Через волны
Уж корабль несется сам.
И готов всех братьев челны
Прицепить к крутым бокам.
Поднят флаг: на флаге виден
Правды суд и мир любви.
Мчись, корабль: твой путь завиден...
Господи, благослови!
«Нормально» — вне всякий сомнений, одно из самых употребимых слов русского языка. Все у них нормально. Как дела — нормально. Как здоровье — нормально. О чем ни спросить — все нормально. При этом я не уставал удивляться, есть ли в России хоть что-нибудь, что вписывается в мое понимание нормы.
«Мертвые души» не потому так испугали Россию и произвели такой шум внутри её, чтобы они раскрыли какие-нибудь её раны или внутренние болезни, и не потому также, чтобы представили потрясающие картины торжествующего зла и страждущей невинности. Ничуть не бывало. Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми. Но пошлость всего вместе испугала читателей. Испугало их то, что один за другим следуют у меня герои один пошлее другого, что нет ни одного утешительного явления, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю и что по прочтенье всей книги кажется, как бы точно вышел из какого-то душного погреба на Божий свет. Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, чем все его пороки и недостатки. Явленье замечательное! Испуг прекрасный! В ком такое сильное отвращенье от ничтожного, в том, верно, заключено все то, что противуположно ничтожному.
Пройдёт весна, настанет лето,
В саду деревья пышно расцветут,
А мне бедно-бедному мальчонке
Цепями ручки-ножки закуют.
Но я Сибири, Сибири не страшуся,
Сибирь ведь тоже русская земля.
Эх, вейся, вейся, чубчик кучерявый,
Развевайся, чубчик, по ветру.
Если в русской душе много достоинств, нет, кажется, в мире таких недостатков, которых не было бы в русском характере. Русские ленивы, несамостоятельны, самомнительны, неправдивы, грубы… Они перенимают свои празднества у чужих народов. Они любят иноземное иго. Еще ученый серб Крижанич в 17-м столетии отметил в старой Московии эту черту и назвал ее чужебесием.
Главное заблуждение Европы — думать, что Россия слабосильна. И не станем наивно полагать, что русские только вчера выбрались из пеленок варварства. Я много встречался с ними: они имеют подвижный интеллект, их суждения полны здравого смысла. А если все эти качества еще подкреплены мощью их государства, то… Простите, я не понимаю, неужели в Вене спят каждую ночь спокойно?
Cлайд с цитатой