– Что ты со мной ночью делал, кроме как руки порезал и выкачал пинту крови? Подробности, пожалуйста, а не урезанный вариант!
– Любовался тобой, – сказал он, явно не желая сообщать мне больше.
– Бесчувственной и окровавленной?
– Нет, спящей в черной воде.
Что там у него в тетради было написано? То он огонь, то синий лед? Вот-вот… Дед Мороз со взрывоопасным темпераментом.
Стою вся такая чистая, пушистая, переодетая в новое платье после купания, сытая и отдохнувшая напротив огромного окна в полтора моих роста и любуюсь на захватывающее действо в лучах багряного заката. И пусть полуразложившиеся трупы время от времени мимо пробегают… пусть! Зато какой вид, какая динамика, какая экспрессия, черт возьми!
Ты ведешь себя… странно. Когда надо бояться – язвишь, когда следует убегать – стоишь, а когда нужно помолчать – тебя не заткнуть никакими силами. Разве это нормально?
— Сними. Свою. Защиту, — делая паузы между словами, повторил василиск. — Или я взорву ее к чертовой бабушке...
— К бабушке не надо, — ни капли не испугался его тона наш крылатый преподаватель. — Бабушки у чертей такие, что сегодняшние неприятности пустяком покажутся.
Да уж, азартные игры, алкоголь и разврат – это те три кита, которые в любом мире и в любое время предпочитают плавать вместе.
Я люблю темноту…
Люблю ночь, полную далеких звезд, люблю тени, в которых так легко прятаться от нежелательных взоров, люблю лежать в тишине, не зажигая лампу, и мечтать. Да, я люблю темноту, но не когда она возникает черным пятном на залитом светом пространстве, налетая мрачной тучей откуда-то сверху.
На лице у тебя «алебастровый грим».
Под глазами разводы от туши и слез.
Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?
Пол усыпан ковром из рубиновых роз.
Ты лежишь среди них в потемневшей фате
Лепестками покрыт белоснежный наряд
Где улыбка твоя? Жизнерадостность где?
Платье порвано сверху, и ребра торчат.
Твои руки раскинуты, взор как стекло.
Смерть коснулась тебя поцелуем своим.
Столько крови из вен среди роз натекло…
Как же это случилось? Скажи, Лилигрим?
Только в мертвых устах не появится звук.
Ты ушла, не прощаясь, ушла навсегда,
Ускользнула, как птица, из дрогнувших рук.
А вчера говорила, что все ерунда.
Твое нежное тело изодрано в кровь.
Твоя брачная ночь стала пропуском в ад.
Эта плата такая у нас за любовь.
Платье белое траурный сменит наряд.
Он сидит на полу в изголовье твоем,
Смерть в глазах его, холод и мертвая мгла.
Эту ночь провели вы в каэре вдвоем.
Ночь любви… Ты ее пережить не смогла?
Лилигрим, моя Лили — хрустальный бутон.
Не забыть мне твоих вдохновенных речей.
Жениха ты любила… Но стоил ли он
Крика ужаса, боли и смерти твоей?
Упокойся же с миром, Земное дитя,
Одинокое Сердце, познавшее страсть.
В Карнаэл ты явилась, смеясь и шутя,
Чтобы в каменных стенах навеки пропасть.
Лилигрим… Моя фея, мой ангел, мой сон.
Мой кошмар, моя память, отчаянья стон.
Ты считала, что тем, кто любим, повезло?
Ты ошиблась, малышка. Любовь — это зло.
В розах черное платье. И муж твой — вдовец.
Ты вчера улыбалась, идя под венец…
Как же гадко на сердце и хочется взвыть.
Никогда, Лилигрим, мне тебя не забыть.
Золотистое красивое «солнышко» с мордочкой, на которой без труда читалось: «Ушла в астрал, по пустякам не тревожить!»
Хочешь попасть «в переплет» – возьми с собой женщину, хочешь нажить большие неприятности – возьми двух, хочешь избавиться от врагов – пошли к ним трех.
Cлайд с цитатой