Видимо, я должен вам перечислять всё, что нельзя делать в моём отделении. Нельзя писать любовные записки на спинах пациентов! Нельзя ходить на ходулях! Нельзя стрелять из автомата! Нельзя пить анализы пациентов! Нельзя засовывать себе в попу мой игровой джойстик! Нельзя кошек сушить в микроволновых печах! Нельзя не платить налоги! Нельзя облизывать электрические розетки! Нельзя пить воду из унитаза...
— В слове «стеклянный» сколько «н»?
— Сколько? Сколько надо! Одна!
— «Стеклянный», «оловянный», «деревянный» — запомни эти три слова на всю жизнь.
— Зачем?
— Во-первых, это про тебя, а во-вторых, они пишутся с двумя «н»!
Ты что, какую-то другую клятву Гиппократа давал? Я, в какой бы дом ни вошел, войду туда для пользы больного, если, конечно, это не трансвестит.
— Язва у него случилась! Я ему не мама! Я — терапевт! Всё, что нужно врачу, я уже выяснил.
— Вы не правы! С больными надо общаться! Слово тоже лечит.
— Тогда приложи ему к желудку словарь Даля, там полно слов, какое-нибудь да подойдёт. Мне лично нравится слово «байда»!
— А ты гомофоб что ли?
— Конечно нет, Андрей Евгеньевич! Вы что? Я, конечно, очень демократично ко всем меньшинствам отношусь, нас в Америке так научили.
— Ну, да-да, хорошая страна. Я знаю, что у вас в паспортах пишут то, что у нас на заборах стесняются.
Cлайд с цитатой