— В слове «стеклянный» сколько «н»?
— Сколько? Сколько надо! Одна!
— «Стеклянный», «оловянный», «деревянный» — запомни эти три слова на всю жизнь.
— Зачем?
— Во-первых, это про тебя, а во-вторых, они пишутся с двумя «н»!
— В слове «стеклянный» сколько «н»?
— Сколько? Сколько надо! Одна!
— «Стеклянный», «оловянный», «деревянный» — запомни эти три слова на всю жизнь.
— Зачем?
— Во-первых, это про тебя, а во-вторых, они пишутся с двумя «н»!
— Ты будешь моим рабом, бессловесным, бесправным существом, готовым исполнять все мои прихоти.
— Все?
— Ну, почти все — для некоторых ты не подходишь.
— Вот, Андрей Евгеньевич, кофе. Три ложки сахара, все как вы просили...
— Я не просил, я приказывал. Делай новый!
— А этот что, плохой?!
— Сунь палец в кофе.
— Зачем?
— Суй!.. высунь. Включи логику! Никогда господин не будет пить кофе, куда только что совал свой грязный палец его холоп. Делай новый!
— Вы ж сами мне сказали...
— Ну идиот ты ядерный! Это холодный кофе! Я хочу горячий кофе! Делай новый!
— Ты уснул в туалете у меня дома!
— Ну я пьяный был.
— Волшебное оправдание, волшебное, но ты же не только уснул, ты же там ещё и закрылся, НА ВСЮ НОЧЬ! ПАДЛА!
— Вот у Сысоева — перелом бедренной кости, а рентген где?
— Ну там и так всё ясно: где болит — там и перелом.
— У моего пациента всё нормально.
— Конечно нормально, ты же к нему даже не заходил сегодня!
— А ты знаешь, Лобанов, что мозг динозавра был с грецкий орех?
— И чё?
— Ну как чё? Этот факт должен вызывать у тебя зависть.
— Ты будешь моим рабом, бессловесным, бесправным существом, готовым исполнять все мои прихоти.
— Все?
— Ну, почти все — для некоторых ты не подходишь.
— Лобанов, ты за последнее время столько накосячил, что если я тебя сожгу на костре, то всё равно попаду в рай
— Что ещё-то?
— Ну как — что? Загибай пальцы, пока они есть...
— Как ты, Лобанов, самый тупой врач клиники, можешь обмануть Быкова, самого умного врача клиники?
— Сейчас ты у меня станешь самым мертвым врачом клиники!