Леон Фелипе

Как было бы грустно, печально, когда

Дорога бы длилась, и длилась, и длилась

И без конца повторялись на ней

Всё те же поселки, всё те же столицы,

Всё те же равнины и те же стада!

Как было бы грустно, если бы жизнь эта стала длинней,

Если бы длилась, и длилась, и длилась

Тысячу лет!

Кто мог бы снести её без труда?

Кто мог бы сделать её терпимой?

0.00

Другие цитаты по теме

Поэт начинает с того, что говорит о своей жизни людям;

А потом, когда они засыпают, он говорит птицам;

А потом, когда они улетают, он говорит деревьям…

А потом появляется Ветер и шумит на деревьях листва.

Все это, другими словами, примерно выглядит так:

Исполнено гордости то, что я говорю людям;

Исполнено музыки то, что я говорю птицам;

Слезами наполнено то, что я говорю деревьям.

И все это вместе — песня, сложенная для Ветра,

Из которой он, самый забывчивый гений на свете,

Вспомнит едва ли несколько слов когда-нибудь на рассвете.

Я уже так стар,

умерло столько людей, которых я обидел.

И я не могу их встретить

и попросить прощенья.

Я могу сделать только одно —

встать на колени перед первым попавшимся нищим

и облобызать ему руку.

Нет, добрым я не был,

и мог бы я быть много лучше.

Должно быть, я слеплен из глины,

которую плохо размяли.

У стольких людей мне бы надо прощенья просить!

Но все они умерли.

У кого же просить мне прощенья?

О смерть! Я заметил, что ты уже здесь.

Ты смерть, но имей хоть немного терпения.

Я знаю, что три показали часы.

Мы вместе уйдем, когда звезды уйдут,

Когда петухи во дворе запоют,

И свет за горой перейдет в наступление,

И солнце раздвинет багровую щель,

Когда ему эту возможность дадут

Заснувшее небо с заснувшей землей,

Забыв друг о друге всего на мгновение.

Уйдем не тогда, когда ты позовешь,

Уйдем не тогда, когда я разрешу.

Мы вместе уйдем, когда звезды уйдут,

Мы вместе уйдем, когда я допишу

Все то, что положено мне и судьбе.

Дайте мне только палку.

Я вам оставлю жезл судейский,

и скипетр,

и посох,

и зонт.

Дайте мне только палку, простую палку бродяги,

и дорогу, идущую за горизонт.

Сердце моё!

В каком запустении ты.

Сердце моё...

Ты покинутый замок.

Старый замок,

пустой посреди пустоты.

Сердце моё...

Старый замок,

печальный,

глухой.

Старый замок,

наполненный

тайной и тишиной.

Прежде ласточки

гнёзда свивали под крышей,

теперь и они улетели.

И населяют

летучие мыши

проёмы твои и щели.

В этом городе я мимоходом.

Я чужой. И прошу об одном.

Меня усыпили сказкой...

а был я разбужен сном.

Расскажите,

разносчики сказок,

расскажите мне просто сон,

не мираж, не заклятье — сон,

не прошу я волшебных марев.

Расскажите мне просто хороший сон -

без сетей,

без цепей...

без кошмаров...

Неужели в Испании,

да и во всем мире,

не остался хотя бы один человек,

который мог бы простить меня?

Память моя понемногу уходит.

Я забываю слова.

Я не могу их припомнить.

Я их теряю, теряю, теряю…

Но я хочу, чтоб последнее слово,

самое нужное, самое цепкое слово,

которое вспомнится мне перед смертью,

было — «Простите».

Разберите стихи на слова.

Отбросьте бубенчики рифм,

ритм и размер.

Даже мысли отбросьте.

Провейте слова на ветру.

Если все же останется что-то,

это

и будет поэзия.

Неужели в Испании,

да и во всем мире,

не остался хотя бы один человек,

который мог бы простить меня?

Память моя понемногу уходит.

Я забываю слова.

Я не могу их припомнить.

Я их теряю, теряю, теряю…

Но я хочу, чтоб последнее слово,

самое нужное, самое цепкое слово,

которое вспомнится мне перед смертью,

было — «Простите».

Разберите стихи на слова.

Отбросьте бубенчики рифм,

ритм и размер.

Даже мысли отбросьте.

Провейте слова на ветру.

Если все же останется что-то,

это

и будет поэзия.