Простота есть безусловное следствие сознания внутренней полноценности.
... подойти и сказать человеку, который намного старше меня, что он поступил как подлец и дурак к тому же, я не мог. Трудно преодолеть всосанное с молоком матери. А вот написать могу. Из этого я делаю заключение, что творчество — это возмездие и в более широком смысле. Мы забрасываем в прошлое крепкую леску с крючком, чтобы вытащить врага, но, увы, наживкой служит наше собственное сердце. На другую он не клюет.
Люди стремятся друг к другу, видимо, по признаку душевной близости, где нету разницы в нациях, в профессиях и даже в уровне благосостояния. А когда нет у людей душевной общности, они объединяются по национально-видовому признаку, как стая. И опасны, как стая.
Рассказы об успешных свиданиях всегда кончались одной и той же сакраментальной фразой:
— Ну что тебе сказать... Она была так довольна, так довольна...
Иногда, подчеркивая, что ему удалось ускользнуть от угроз насильственной женитьбы, он так оканчивал свои рассказ:
— Ну что тебе сказать... Паспорт остался чистым...
Сознание первично, из него исходит идея, которая затем материализуется. Всё, в том числе цвет, имеет свой прообраз в изначальной, личностной, сознательной, духовной реальности. Иначе оно не могло бы отражаться на нашем уровне бытия в виде материи. Первоначально всё есть чистое сознание, но когда оно грубеет, оно принимает вид материи. Любой материальный предмет для органов зрения имеет одни свойства, для органов осязания – другие, а для органов слуха – третьи. Это его внешние проявления. Но внутренняя суть предмета, которая не зависит от внешних качеств, т. е. его онтологический аспект, при этом останется непознанной. Суть предмета постичь невозможно. Чтобы иметь всестороннее представление о материальном предмете, нужно понимать, что он – производная от сознания. А сознание всегда предполагает личность.
Народ должен чувствовать, что его страна не вчера началась и не завтра кончится. Так ему уютнее жить в вечности и легче защищать свою землю.
В другой раз он был на абхазской свадьбе, и какой-то районный пижон, не зная, кто он такой, сильно нагрубил ему. Мне об этом рассказывал человек, который сидел поблизости. И вдруг Даур упал и потерял сознание. Пижона, конечно, мгновенно посадили в машину и услали домой. Окружающие удивлялись такой нежной впечатлительности, приводя гостя в себя. Придя в себя, он простодушно сказал:
— Так со мной бывает всегда, когда я должен был убить человека и не убил.
Видимо, сила возмущения и этические тормоза (не портить свадьбу) схлестнулись и вызвали этот шок.
Именно душа и сознание делают из человека личность с уникальным неповторимым характером, вдыхают в него чувства, заставляют переживать и принимать решения.
Вообще чегемцы к Ленину относились с загадочной нежностью. Отчасти, может быть, это чувство вызвано тем, что они о жизни великого человека узнали впервые тогда, когда услышали о его смерти и о несправедливом непредании его праха земле. Я думаю, так возник чегемский миф о Ленине. Чегемцы про него говорили, что он хотел хорошего, но не успел. Чего именно хорошего, они не уточняли. Иногда, стыдясь суесловного употребления его имени и отчасти кодируя его от злого любопытства темных сил природы, они не называли его, а говорили: Тот, кто Хотел Хорошего, но не Успел. По представлению чегемцев, над которыми в мое время молодежь втихомолку посмеивалась, Ленин был величайшим абреком всех времен и народов.
Самый подлый порок души, — сказал Джамхух, — это нечистоплотность души, потому что в условиях этого порока возможны все остальные пороки.
Всякой женщине, можешь сказать одно и никогда не ошибешься: «При таком характере могла бы быть покрасивее...»
Cлайд с цитатой