Иногда нет абсолютно никакой разницы между спасением души и осуждением её на вечные муки.
Душа ее познала покой, как будто ее расправили и отгладили утюгом.
Иногда нет абсолютно никакой разницы между спасением души и осуждением её на вечные муки.
Планета вращается, знаете ли. Можно вращаться вместе с ней, а можно зацепиться за что-то и протестовать, но тогда тебя свалит с ног.
Какая там душа!!? Никогда не слышал о ней, а, как говорится, встретил бы — не узнал.
... в глубине души (в этом хранилище тайн и секретов, где нужды и страхи толпятся, пихаясь локтями, как пассажиры в переполненном вагоне метро) она знала, что, даже если она и зайдет сюда еще раз, все равно она больше уже ничего здесь не купит.
– Я ничего подлого не совершал…
– Что ж ты тогда в монастыре отмаливаешь?
– Сам не знаю. Страшно мне вдруг стало жить, невмоготу… За что страдаю безвинно?
– Без вины никто не страдает, – жестко отрезал бес.
– Замолчи! Заткнись!
– Где же твое смирение, монах? – хохотал злодей. – Где же твоя благость? Видать, мало поклонов бьешь! Постов не соблюдаешь! Плоть не усмиряешь!
– Не тебе меня судить, – огрызался Онуфрий.
– Ты сам себя осудил. Закрылся от мира, но не от себя. Сидит в тебе червь и точит, точит… пока не сожрет изнутри. Не будет тебе спасения, не надейся…
– Дурак ты, Онуфрий! Чистеньким хочешь быть? И волков накормить, и овец сохранить? Не бывает такого, дружище! Либо ты овца, либо волк… Выбирай! Что тебе милее?