Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.
Друг! Равнодушье — дурная школа,
Ожесточает она сердца.
Любовь и работа имеют свойство делать человека абсолютно равнодушным к другим вещам.
— А что же делали остальные? Неужели все испугались одного пьяного матроса?
Овод посмотрел на нее и расхохотался.
— Остальные! Игроки и другие завсегдатаи притона? Как же вы не понимаете! Я был их слугой, собственностью. Они окружили нас и, конечно, были в восторге от такого зрелища. Там смотрят на подобные вещи, как на забаву. Конечно, в том случае, если действующим лицом является кто-то другой.
Если считать Вас близким человеком, Вы заставили меня очень страдать, если же посторонним, — Вы принесли мне только добро. Я никогда не чувствовала Вас ни таким, ни другим, я сражалась в себе за каждого, то есть против каждого.
Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.
Раз так стряслось, что женщина не любит,
Ты с дружбой лишь натерпишься стыда,
И счастлив тот, кто разом все обрубит,
Уйдет, чтоб не вернуться никогда.
Есть рядом с нашей подлой жизнью — другая жизнь: торжественная, нерушимая, непреложная: жизнь Церкви. Те же слова, те же движения, — все, как столетия назад. Вне времени, то есть вне измены.
Мы слишком мало об этом помним.
Самое удивительное при влюбленности (а это была влюбленность, ведь верно?) – совершенное безразличие к окружающим.