... этапы, книжные или жизненные никогда не заканчиваются раз и навсегда, и, хотя герои утрачивают наивность и свежесть, необходимую для того, чтобы верить в корабли-призраки и затонувшие парусники, море-то остается неизменным, оно полно собственной памятью, и оно себе верит. Морю совершенно безразлично, что люди утрачивают веру в приключения, в затонувшие корабли, в поиски сокровищ.
... море – полное подобие жизни человека. Как говорит старинная морская мудрость, рифы надо брать тогда, когда тебе в голову приходит вопрос; а не пора ли взять рифы? В море скрывается опасный и хитрый мерзавец, который, при всем своем внешнем дружелюбии, только и ждет, когда ты совершишь оплошность, чтобы кинуться на тебя. Легко и безжалостно убивает море неосторожных и глупых, и моряк может надеяться – самое большее – на то, что море отнесется к нему хотя бы терпимо, не обратит внимания, не заметит. Море не знает милосердия, оно, как ветхозаветный Бог, никогда не прощает – разве что случайно или из каприза. Когда отдаешь швартовы, слова «милосердие» и «сострадание», как и многие другие, остаются на берегу.
Вездесущее, грозное и колдовское море растворяло в себе муки, жгучие желания, душевные связи, ненависть и надежду, всё это отдалялось, казалось лишённым смысла, поскольку в море человек становится эгоистом и поглощен лишь самим собой. И кое-что невыносимое на суше – мысли, разлуки, утраты – в море перенести можно. Море – самое сильное обезболивающее, и Кой видел, как люди, которые на суше лишились бы навеки рассудка и душевного покоя, на борту корабля сумели пережить свои трагедии.
... Истинная свобода – единственная возможная свобода, истинный мир Божий – начинаются в пяти милях от берега.
... в море, как в фехтовании, самое главное – держать противника на расстоянии и предвидеть его действия.
Иной раз корабли теряются в море, но гораздо чаще и корабли, и люди, теряются на суше. Ставишь на карте точку, говоришь себе: я нахожусь вот здесь, а на самом деле находишься совсем в другом месте, рядом с мелью, рифами, берегом с подветренной стороны – и вдруг слышишь скрежет ломающегося корпуса. И всему конец.
Кой вовсе не был пессимистом; для того, чтобы стать пессимистом, абсолютно необходимо утратить веру в человечество, а Кой так и родился без этой веры.
Как все жители глубинных районов страны, они были без ума от моря и были совершенно очарованы растительным царством здешних широт — всеми этими пальмами, апельсинами, лимонами, кипарисами и даже самыми обыкновенными колючими кактусами.
Cлайд с цитатой