Говорят, что надо мыслить шире, тянуться к звёздам. И после этого запирают нас на 12 лет, указывают, где сидеть, куда писать и как думать. А потом нам исполняется 18 — и несмотря на то, что у нас в голове ещё не было ни одной собственной мысли, нас заставляют принимать самые важные решения в жизни. И если у тебя нет денег и с оценками не очень, то большинство решений принимается за тебя.
Когда вы приступаете к решению какой-то проблемы, сначала в голову лезут самые сложные решения, и большинство людей на этом останавливаются. Но если продолжить думать дальше, если вникнуть в проблему, если слой за слоем убрать шелуху, будто чистишь лук, то приходишь к наиболее элегантному и простому решению. У большинства людей просто не хватает на это сил или времени. Мы считаем наших клиентов умными людьми, им нужны вещи, продуманные до мелочей.
Этот мир неправильно устроен, в нём столько боли. Я не могла выносить мысль о том, что делаю его хуже, мысль о том, что я не делаю его лучше.
Потерять близкого друга всегда непросто. Особенно, когда не понимаешь, почему ты его потерял.
Ты сказала, что знаешь. Но ты не знала. Потому что люди никогда не меняются.
У меня плохо с математикой, но одно я точно знаю. Один плюс один плюс один — это непростое уравнение. Алекс ушел первым. Он нашел других друзей. Променял нас. Мы улыбались друг другу при встрече и на этом все. Мы с Джессикой остались вдвоем. Но потом... Джессика тоже перестала приходить. Мы все пошли разными дорогами. Мне так казалось.
Ты сказала, что знаешь. Но ты не знала. Потому что люди никогда не меняются.
Кто книгу с мыслью умной и благой
Теперь у нас читает, в самом деле?
Нет, молодёжь до дерзости такой
Дошла теперь, как никогда доселе!
У хорошо воспитанных людей гадости остаются только в мыслях. У дурно воспитанных превращаются в слова и даже дела.
Воспитывайте детей, не делая им замечаний. Охраняйте детство от замечаний и упреков. Воспитание без замечаний — лучшее, что вы можете дать своим детям.
Это действительно чаще всего происходило весной, хотя случалось и под осень, в такое время, когда всё меняется. Оно всё цветёт или увядает, воды начинают течь или замерзают, а ты вдруг чувствуешь, что становишься шёлком, тело твоё мнётся и вьётся, разглаживается и льнёт, не понять даже, к чему или к кому. Себе видишься шёлком, а ближним своим – серебром, потому что им начинает казаться, что ты окружена непроницаемой прохладой, твёрдой поблёскивающей корочкой, через которую не процарапаться. И тогда горе им, ближним, потому что ты вроде бы и не ждёшь, но кто-то должен прийти и приблизиться, миновать границу, не заметив её, и за это сорвать все цветы, собрать плоды и получить все призы, надо ему или не очень. А пока его нет, так легко и одиноко, что гляди того улетишь, шаг, другой, а потом думаешь, а зачем я – ногами? ведь лететь быстрей, если уж я всего лишь шёлк, всего лишь шарф. И глупо спрашивать, какие планы на лето или «что ты делаешь этой зимой», – кто, я? Нечего рассказать, нечем похвастать, потому что среди ваших земных путешествий и ваших побед нет места для меня, и не имею я никакого знания ни о себе, ни о будущем, кроме одного, – а у меня скоро будет любовь.
Cлайд с цитатой