Никак не проходит эта болезненная склонность к надежде. Моя пагубная привычка.
... надежда — это просто очередной переходный период, который надо перерасти.
Никак не проходит эта болезненная склонность к надежде. Моя пагубная привычка.
Понятное дело, я скучаю по родителям больше, чем они по мне: ведь они любили меня только тринадцать лет, а я их — всю жизнь.
Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Ты только не обижайся, но родители приучили меня верить, что ты не существуешь. Мама и папа говорили, что ты и Бог – порождение крошечного, суеверного и отсталого мозга деревенских проповедников и лицемерных республиканцев.
Брови Горана казались такими дикими и заросшими, как лесистые склоны Карпат, такими свалявшимися и колючими, что если присмотреться, не ровен час увидишь среди волосков хищные волчьи стаи, разрушенные замки и горбатых цыганок, собирающих хворост.
Представьте кого-то, кто взрослеет настолько дурным, что даже не знает, что надежда — просто очередная фаза, из которой рано или поздно вырастают. Кто считает, что можно создать что-то, — что угодно, — что продлится вечно.
Кажется глупым даже припоминать такие вещи.
Честное слово, быть мертвой гораздо проще, чем умирать. Тому, кто часто и долго смотрит телевизор, быть мертвым покажется совсем легко. Вообще-то и телик, и блуждание по Интернету — самая лучшая подготовка к жизни после смерти.
На свете есть много гадостей, которые доставляют удовольствие именно своей гадостностью.
Обожаю четверги. Четверг по ощущению как пятница, но никто не заставляет тебя куда-то идти и веселиться. Это канун кануна Рождества, двадцать третье декабря... Это как очень-очень хорошее второе свидание, когда ещё думаешь, что секс может оказаться неплохим...