Как вежлив ты в покое и тепле,
Но будешь ли таким во время давки
На поврежденном бурей корабле
Или в толпе у керосинной лавки?
Как вежлив ты в покое и тепле,
Но будешь ли таким во время давки
На поврежденном бурей корабле
Или в толпе у керосинной лавки?
Он долго в лоб стучал перстом,
Забыв названье тома.
Но для чего стучаться в дом,
Где никого нет дома?
Всё умирает на земле и в море,
Но человек суровей осужден:
Он должен знать о смертном приговоре,
Подписанном, когда он был рождён.
Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живёт — наперекор всему, —
Как будто жить рассчитывает вечность,
И этот мир принадлежит ему.
Хорошо, что с чужим языком ты знаком,
Но не будь во вражде со своим языком.
Все те, кто дышит на земле,
При всем их самомнении —
Лишь отражения в стекле,
Ни более, ни менее.
Человек всегда склонен гнаться за тем, что ускользает от него.
А кто на перекор нам,
Вдруг встанет на дороге,
Пусть, как завистник черный,
Скорей уносит ноги!
Я жизнь прожил вполне спокойно, вкрадчиво,
Я смог себя от боли уберечь.
И поздно понял, — зря я поворачивал,
Боясь того, что можешь ты навлечь.
И за всю жизнь, не овладев наукою
Быть битым просто из-за ерунды,
Я устремляюсь на твое мяуканье,
Сулящее все прелести беды.
Тоска по Раю — это мечта человека не быть человеком.
Тебе не скрыться за стену.
От власти всей!
От власти всей!
Никто не станет тебе поклоняться, если у тебя те же проблемы, что и у всех: тот же дурной запах изо рта, та же причёска и неухоженные ногти — как у самых обычных людей.