Удивляются, ваше сиятельство, что укротители ко львам в клетку ходят; нас этим не удивишь. Я скорей соглашусь ко льву подойти, чем к трагику, когда он не в духе или пьян.
Странные пьесы нынче пишут; не поймешь ничего.
Удивляются, ваше сиятельство, что укротители ко львам в клетку ходят; нас этим не удивишь. Я скорей соглашусь ко льву подойти, чем к трагику, когда он не в духе или пьян.
Мука мне с вами! У всех у вас и много лишнего, и многого не хватает. Я измаялся, глядя на вас. У комиков много лишнего комизма, а у тебя много лишнего трагизма; а не хватает у вас грации... грации, меры. А мера-то и есть искусство... Вы не актеры, вы шуты гороховые!
Ученая пропаганда между актрисами — дело опасное; против нее надо принять неотложные меры.
Вы посетитель райка, разве вы можете понимать отношения между артистами и той публикой, которая занимает первые ряды кресел?
— Вы еще очень молоды, чтобы так разговаривать.
— Вот это мило! «Вы еще молоды»! Значит, молодых можно обижать сколько угодно, и они должны молчать.
Вы белый голубь в черной стае грачей, вот они и клюют вас. Белизна, чистота ваша им обидна.
Я человек очень добрый, нежный — это тоже всем известно... я, несмотря на свои лета, до сих пор сохранил всю свежесть чувства... я еще до сих пор могу увлекаться как юноша...
Бывают, конечно, и такие счастливые натуры, что до глубокой старости сохраняют способность с удивительной легкостью перелетать с цветка на цветок.