Я человек очень добрый, нежный — это тоже всем известно... я, несмотря на свои лета, до сих пор сохранил всю свежесть чувства... я еще до сих пор могу увлекаться как юноша...
Вот смотри! (Указывает на свою голову.) Седая, лысая! А тут чувства молодые, свежие, юношеские.
— Вы еще очень молоды, чтобы так разговаривать.
— Вот это мило! «Вы еще молоды»! Значит, молодых можно обижать сколько угодно, и они должны молчать.
По крайней мере, я не обманываю; ведь не могу же я, при таком количестве дел, заниматься любовью серьезно: зачем же я буду притворяться влюбленным, вводить в заблуждение, возбуждать, может быть, какие-нибудь несбыточные надежды! То ли дело договор?
Ведь смешно, действительно смешно. Бедняк, на трудовые деньги выучился трудиться: ну и трудись! А он вздумал любить! Нет, этой роскоши нам не полагается.
Ухаживать, любезничать, воскрешать времена рыцарства — уж это не много ли чести для наших дам! Мне кажется, очень довольно вот такой декларации: «Я вот таков, как вы меня видите, предлагаю вам то-то и то-то; угодно вам любить меня?»
— Мама, да что же это такое? Что он, противный, пишет? Кто ж это ему позволил?
— Что позволил?
— Да так... полюбить меня.
— А разве на это спрашивают позволенье-то, глупая!
Ты думаешь, коли человек влюблен, так сейчас гам... и съел? Из тонких парфюмов соткана душа моя.
Я умней многих вас, в этом нет сомненья. И умней оттого, что я больше думаю, чем говорю; а вы больше говорите, чем думаете.
Cлайд с цитатой