Вновь набрав в ладони побольше снега, я стал растирать его о тело девушки.
— ЧТО! ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК, ИЗВРАЩЕНЕЦ ПРОКЛЯТЫЙ! — визжала она, дергаясь как насекомое, которое угодило в паутину.
— Забавно. — Засмеялся я, наблюдая за тем, как она пытается избавиться от моих холодных рук. — Но я сам не знаю, что со мной не так. Наверное, влюбился в тебя по уши.
— Прежде чем распить с вами очередной бокал шампанского, хотел бы напомнить вам, чтобы вы никогда не забывали о том, что, несмотря на все сложности и трагедии жизни, основные ценности остаются с вами. Любовь, дружба, понимание, земные прелести. Анжелика, — девушка посмотрела на меня, её глаза, из-за уже выпитого алкоголя, блестели, — позднее, потому что сейчас это не представляется возможным, тебе потребуются и другие люди, которые помогут тебе занять своё место под солнцем и добиться того, что ты запланируешь. Как правило, такие личности появляются внезапно и приходят из тех краёв, о которых не думаешь или даже не знаешь. Не отталкивай их. Старайся относиться ко всем доброжелательно, но если видишь, что твоё подобное отношение ни к чему не приводит, просто уходи от таких людей. Или, по крайней мере, делай шаг назад. Спорить с теми, кто слышит и видит только себя — пустая трата времени и нервов. Но тех же, кто останется рядом с тобой, цени. Держись их. Именно они помогут тебе двигаться вперёд, храня в памяти счастливые мгновения и помогая создавать новые, а в месте с этим ты как бы приобретёшь иммунитет и сможешь противостоять горестям без той чёрной злобы, которая отравляет и разъедает душу подобно кислоте. Вы все, — я обвёл нашу группку взглядом и протянул вперёд бокал, — помните об этом.
— Вы бы пошли все отсюда, — сказала Анжелика, двигая кистями рук, словно выметая нас из комнаты. — Я быстренько расправлюсь с посудой и…
— Верно, — поддержала её Либерт, — а то только мешаться будете нам.
— Понимаете, кто выгнал мужчин из Эдема? — поинтересовался Кросс, когда мы переместились в гостиную.
— Но были изгнаны мужчина и женщина, — напомнил Джефф другу, и, подняв упаковку от карт, убрал в них колоду.
— Уверен, все было совсем не так! — несогласно покачал головой нейрохирург. — На самом деле женщина прогнала мужчину, чтобы он не путался под ногами и не мешал наводить порядок, а затем, когда она соскучилась, то отправилась за ним. Она разыскала его, но найти дорогу обратно не смогли, и тогда они взяли и придумали историю про змея, яблоко и разгневанного Бога, потому что это звучит впечатляюще, чем рассказ о позабытой тропе в плантации фруктов.
Я представила себя на месте Анжелики: без памяти, без друзей, чужая в этой стране и кругом одни незнакомцы. Когда жизнь переворачивается с ног на голову, становится ужасно страшно, что не выдержишь, не устоишь и сам перевернешься — сойдешь с ума. Очень жутко. И какие объяснения могут быть в такой ситуации? Ощущаешь дыхание бездны. В такие моменты хочется, чтобы тебя поняли. И крепко обняли. Без всевозможных просьб объяснить, что происходит с тобой. Но у Машковской не было данного такого простого участия и поддержки. Вместо этого ей зачитали ужасный приговор и назначили срок в десять лет. Затем она могла видеть только тюремные стены и решетки. Ужасно. И все это по чей-то злой воле, из-за того человека, который ради достижения только ему ведомой цели, повесил на русскую убийство, при этом сделав ролик, на котором «момент расправы» над Коэном, и заставив Стивена сказать, что он видел, как Анжелика стреляла в Хью.
И все ухватились за запись и его слова даже не потрудившись разобраться… Никто из нас — включая детективов, прокурора и адвоката — не потрудился разобраться…
Мы те, кто был причастен к рассмотрению дела и не потрудился копнуть слишком глубоко, предали ее. Все.
Полицейские — часть иммунной системы. Они проникают во все артерии города и следят за жизнеспособностью этого «организма». Обычные люди, далекие от полицейских будней, не осознают, что любая ситуация может обернуться во что-то непредвиденное. Ты можешь внезапно осознать, что попал в самый эпицентр подобной ситуации или даже неосознанно создать ее. Полицейский же это прекрасно знает по личному опыту, и он сфокусирован на возможности изменения ситуации в любую секунду. Офицер должен быть готов к худшему, потому что работает в среде, которую практически невозможно контролировать — это все равно, что балансировать над пропастью, стоя на очень тонком тросе. Сталкиваясь с агрессией, психическое состояние человека меняется, хочет он того или нет, осознает он этого или нет. Полицейские — это солдаты, только внутри города, а не на войне. Вот только о вторых постоянно говорят, рассказывают, как им сложно адаптироваться в мирной жизни после «горячей точки», но вот о первых, наших бравых полицейских, упоминают вскользь, в то время как они, возвращаясь после очередного дня службы, уносят с собой память о вещах, которые порой страшнее чем те, что некоторые солдаты видели на войне. Это только в кино работа полицейского выглядит романтично: оружие, форма, выправка… а в жизни все намного сложнее: мужьям и женам полицейских часто приходится нести на себе все тягости службы, но куда страшнее то, что никто из них не знает, вернется ли их любимый или любимая после очередного рабочего дня…
Закрывают глаза беспомощные, сильные находят обходной путь и заставляют меня от бессилия собирать чистые листы протокола.
Нельзя просить помощи и не знать, сможешь ты заплатить или нет. Никто не станет что-то делать для тебя за просто так — эту истину знает даже ребенок.
— Преступники возвращаются на место преступления.
— Теперь понятно, почему людей так тянет домой, ведь мы там чуть ли не каждый день совершаем убийства... своего времени, желаний, стремлений... убиваем свою жизнь...
В школе я думал, что одиночество — просто гипертрофированная гордость. И на очередной вопрос из вежливости о том, как я провёл выходные, праздники или день рождения, я отвечал: «В гордом одиночестве». Сейчас я понял, что нет никакой гордости в одиночестве. Это болезнь, у кого-то врождённая, у кого-то приобретённая. Заразиться ей проще, чем кажется. Она как наркотик, сначала кажется приятной мелочью, потом вы её можете ненавидеть, но вы к ней так привыкли, что вас не просто вырваться из этих зарослей. Зародыши одиночества поселяются в нас, прорастая с новой ссорой, укореняясь с чьим-то уходом, расцветая с чьей-то смертью. Её можно пропалывать встречами с друзьями, срезать под корень новой любовью, но она всё равно настигнет вас, вырастет снова, напоминая о всех печалях. Некоторые считают, что нашли лекарство от неё, погружаясь в атмосферу клубов или книг. Но единственным возможным лекарством является смерть. Правда, работает оно или нет, сказать нельзя — мёртвые не особо разговорчивы.
Cлайд с цитатой