— Я не тот, кто умирает, малышка. Я тот, кто убивает. Дело в том, что каждый раз, когда я пытаюсь быть кем-то другим, пострадают не те люди
Я — одиночка, я научился любить одиночество, я прячусь в него.
— Я не тот, кто умирает, малышка. Я тот, кто убивает. Дело в том, что каждый раз, когда я пытаюсь быть кем-то другим, пострадают не те люди
Люди думают, что пытка — это боль. Это не боль, а время. Время, когда ты медленно осознаёшь, что твоя жизнь кончена. Кончена... У тебя остался лишь кошмар.
— Я видел, как он рисковал своей жизнью, не задумываясь, ради спасения женщин или детей.
— Так... что? Он освобожден из-за какого-то архаичного представления о рыцарстве?
— Нет, он освобожден, потому что, если бы Фрэнк когда-либо делал то, что делал Билли, он чувствовал бы себя так, будто горит в аду.
Ей надоело бродить по парку, но и вернуться в дом она ещё не готова. Неужели в жизни больше негде существовать – только «в доме» или «вне дома»? Неужели человеку больше негде быть?
Жизнь человека — темная машина. Ею правит зловещий гороскоп, приговор, который вынесен при рождении и обжалованию не подлежит. В конечном счете все сводится к нулю.
Мы думаем, что идиотизм — это что-то такое, над чем можно смеяться... Нет! Это страшная разрушительная сила.
Как печален этот мир,
Как грустна моя судьба!
Жизни мне не жаль моей,
Стану капелькой росы.