Светлана Алексиевич. Чернобыльская молитва

Чернобыль… У нас другого мира уже не будет… Сначала, когда вырвали почву из-под ног, выплёскивали эту боль откровенно, а сейчас пришло осознание, что другого мира нет и податься некуда. Чувство трагической оседлости на этой чернобыльской земле, совсем иное мироощущение. С войны возвращается «потерянное» поколение… Вспомним Ремарка? А с Чернобылем живёт «растерянное» поколение… Мы растерялись… Неизменным осталось только человеческое страдание… Наш единственный капитал. Неразменный!

Другие цитаты по теме

Они душу ломают... Это больнее — когда душу грязными руками...

Партия — это совесть, честь… И сомнения в голову не приходили… Каждая несправедливость виделась частным случаем, где был конкретный виновник. Скажи мне кто-нибудь в то время о вине идеи, об ответственности идеи? Сумасшедший! Я уже не побежала бы доносить, но назвала бы его сумасшедшим, предателем. Какое бы зло ни вершилось на моих глазах, я искала виновника: это он или не он… А то, что он часть идеи, атом злой идеи, молекула, и в других обстоятельствах был бы другим человеком, мы не понимали, никто. Вот откуда теперь не только у меня, а у многих чувство, что мы прожили не свою, а чью-то жизнь. Могли быть другими людьми, другой страной… Если бы не эта идея… Я людей не виню (даже своих недавних палачей), я виню идею… Мне доказывают, что идея рождается в человеческой голове. Но я всё равно ненавижу идею, а людей, их поведение могу себе объяснить. Что может выбрать солдат в строю? Ничего! Шагай в ногу!

Столько раз искусство репетировало апокалипсис, пробовало разные технологические версии светопреставления, но теперь мы точно знаем, что жизнь куда фантастичнее.

Нужно страдать, чтобы создать настоящее искусство.

Я молю тебя, мой Черно-Белый Король,

Стань кольцом на моей терпеливой руке.

Не считай, наши встречи изящной иглой.

Не держи свою дверь на английском замке.

Сгусток крови, злобы сгусток.

Это люди, говоришь?

Это люди, кроме шуток.

Ночь упала на Париж.

Было ль время добрых истин,

Был ли гармоничный век?

Отчего, скажите, в жизни

Так страдает человек?

Переполненный страданиями, печалью и яростью, дающий надежду, чтобы потом её отобрать — такой мир мне не нужен!

Не думаю, что существуют еще народы, которые пережили бы больше страданий, чем евреи. Евреев избирают объектом ненависти и клеветы при каждом удобном случае.

Она металась, она всю жизнь металась между реальностью и придуманным. Хотелось, чтобы её кто-то любил, нуждался в ней, «как в хлебе, как в воде». Желала любви так сильно, страстно, что придумывала ее, бросалась к людям, как прыгают с высоты, распластывалась. В каждом из нас есть сосуд любви, если он не заполнится в детстве, то всю жизнь будешь мучиться от жажды и неутоления. И не спастись, не уберечься. В её сосуде было только на донышке…

Шуршит занудно дождик моросящий.

Душа моя в тревоге и тоске.

Я человек, по-моему, пропащий.

Зачем я строил планы на песке?

Сгустились надо мною злые тучи

И вдруг я оказался не у дел.

Ну почему такой я невезучий?

Ну почему страданья — мой удел?